Великий диктатор

приятель правда, приятель правда!

Я все смогу, я клятвы не нарушу,

своим дыханьем землю обогрею.

Ты только прикажи — и я не струшу,

приятель время, приятель время!

Я снова поднимаюсь по тревоге.

И снова бой, такой, что пулям тесно!

Ты только не взорвись на полдороге,

приятель сердце, приятель сердце!

В большом дыму и полночи, и полдни.

А я хочу от дыма их избавить.

ты только все, пожалуйста, запомни,

приятель память, приятель память.

— Звено! Стой, раз-два! — скомандовал Ялмар, и мы замерли в строю, напряженно смотря на взрослых.

Первой начала хлопать мама, а за ней аплодисменты подхватили сестра, бабули, дед и наши гости.

— Хорошая песня! — эмоционально признался Ээро Эркко. — Но давайте её ещё раз споём. Вместе. Аймо, иди сюда, — Позвал журналист своего племянника-военного и вместе с ним пристроился к нашему строю. — Командуйте, Стромберг. — обратился он к моему помощнику, немного переврав его фамилию.

И сразу после совместного повторного исполнения Ээро Эркко развернувшись ко мне и, присев на корточки, спросил:

— Мой диктатор, вы отдадите эту песню нашим военным?

На что я пожал плечами и в свою очередь поинтересовался:

— Дядя Ээро, а как? Мы все поедем в Санкт-Михель или в Гельсингфорс? Ведь что солдаты будут петь, если не слышали как? Или вы их к нам привезёте?

— Я думаю, что легче солдат сюда привезти, чем отлавливать твою банду по поезду и возвращать железнодорожникам то, что они открутили в вагонах на память, — столпившиеся вокруг нас мои пионеры подтверждающе захихикали. — Так что готовьтесь. Весь взвод с нашим лейтенантом не отпустят, но пару капральств мы привезём. Молодцы, ребята! — выпрямившись, он поблагодарил моих архаровцев.

А вечером у меня состоялся разговор с дедом. Мы с ним отошли недалеко от дома с моим пистолетом, и дед вволю из него пострелял.

— Точно сам сделал? — и дождавшись моего кивка, продолжил. — Интересное оружие получилось. Как думаешь? Его надо патентовать? Ну, эту, приныпальную, тьфу, приниципальную, перкеле, да как же её?

— Принципиальную схему?

— Да, точно! Напридумывают слов, а потом мучайся.

— Запатентуй, только на меня, — поддел я его.

— Гхм, ты прости меня, Матти, бес попутал. Держи, — он отдал мне пистолет и, дойдя до ближайшего пенька, кряхтя присел. — Я что у тебя спросить хотел. Мы вот эту швейную фабрику купили. Сейчас кепки военным пошьём, а что дальше шить? У тебя случайно идей никаких нет?

— Полотенца шейте…

— Пфф. Да кому они нужны? Я думал ты что-нибудь… — и осёкся, уловив мой укоризненный взгляд. — Опять перебил? Не дал договорить? Ну, извини, продолжай.

— Полотенца с вышивкой. Дорогому деду, любимой маме, отцу, брату или сестре. С Новым годом, с Рождеством, с Пасхой. На юбилей с вышивкой цифр — сколько лет. С различными пожеланиями: доброго пара, здоровья, удачи, любви и прочее, — дед Кауко, сначала выслушал, покивал, а затем заставил повторить, подробно всё записав.

— Ещё, что-то есть? Из придумок?

— Деда, а дай пятьсот марок.

— Кхм, — подавился тот он моего неожиданной наглости. — А тебе зачем столько?

— Что бы было. А то я иду к отцу просить, а он к тебе отсылает, так как мои деньги ты контролируешь. А тебя нет. А мне надо, чтобы ещё что-нибудь придумать.

— Ну, если на придумки, то на, держи, — как-то легко согласился родственник и, достав кожаное портмоне, отсчитал мне пять красненьких купюр достоинством сто марок. — Но к моему приезду придумай ещё что-нибудь. Ясно?

Пришлось кивнуть, соглашаясь. Уж это я смогу.

Глава 28

Глава 28

— Для награждения на сцену приглашаются дон Кихот Ламанчский и его верный оруженосец Санчо Панса! — объявил король Шведско-Норвежской унии Оскар II.

И я понял, что это сон, и в тот же момент проснулся. Какой король? Какие доны Ламанчские с Пансами? Всё ведь было совсем не так! Я помотал головой, прогоняя образы идальго, его слуги и осла по кличке «Серый». Откуда это у меня в голове взялось? А! Точно! Микка вечером читал и вопросы задавал, отвлекая меня от изучения странного предмета под названием «Космография». Думал, что это какая-то разновидность философии, а оказалось, что это смесь астрономии, геодезии, физической географии и метеорологии. Увесистый такой учебник на все три класса средней школы.

Вернее, лицея. Мы с кузеном рассчитывали на народную школу, а попали в крутой лицей, находящийся на улице Каяани. Так называется небольшой городишко на юго-востоке нашей губернии, центр одноименного уезда. Когда в середине уже прошлого века так назвали улочку на окраине Улеаборга, никто не мог и предположить, что к концу века на ней расположится наш лицей, а по соседству и губернское управление, суд и местный сейм.