Великий диктатор. Книга вторая

И уже в Улеаборге мы узнали, что в пути разминулись с дедом Кауко и Расмуссеном, которые отправились на Петербургскую автомобильную выставку. Её планировали провести в мае-июне, но из-за случившегося парламентского кризиса перенесли на август.

Но вернувшийся к торжествам дед вёл себя как обычно и только вечером зазвал меня в нашу домашнюю библиотеку. Но вместо ожидаемого вопроса про утаиваемые мной с помощью Ээро Эркко деньги, старик задал совершенно иной вопрос:

— Скажи честно, Матти, откуда ты узнал про нефть?

Глава 30

— Скажи честно, Матти, откуда ты узнал про нефть?

— Эээ, ты о чём? — не понял я.

— Он про нефть, что нашли в Арчаде, — раздался голос Эдвина Бергрота у меня за спиной, и я от неожиданности чуть не подпрыгнул.

Дело было вечером и библиотека освещалась всего двумя свечами и полоской света из приоткрытой двери в гостиную. Электричество уже давно дотянули от электростанции не только до Яали, но и до Улеаборга, а у нас на пути прогресса встала баба Ютта, не желая видеть это бесовство у нас в доме. Домовой — это видите ли нормально, а электричество — от дьявола. Интересно, что она запоёт после сегодняшнего открытия церкви, которая освещалась электричеством?

— Нашли? Правда? Вот здорово! А сколько? И как его теперь к нам доставлять? — нарочито радостным голосом засыпал я вопросами Бергрота.

— Подожди, Матти, — прервал меня дед. — Я хочу знать, откуда ты узнал про эту нефть? Глина, медь, теперь вот — нефть! А что дальше?

— Деда, тебе принести бабулину бутыль со святой водой? Может, у меня опять хвост отрос? Не хочешь проверить?

— Кауко, о чём он говорит? — влез в нашу перепалку и Бергрот.

— Да так, об одном случае. Когда он чуть не довёл меня до удара.

— Кто кого ещё не довёл? Представляете, херра Бергрот, мой дедуля решил, что в меня вселился бес, и облил меня холодной освящённой водой, — сдал я деда, умолчав про историю с маской.

— Гхм, — поперхнулся воздухом наш технический директор. — И как? Помогло?

— Ну, у меня отвалился хвост, — и видя полное непонимание мужчины, я пояснил. — У меня в руках была верёвка для переноски дров, и когда дедуля меня стал поливать святой водой, я заорал, что у меня хвост отвалился, и кинул в него эту бечеву.

— Гха-ха-ха-ха-ха, — хрипло засмеялся Эдвин Бергрот. — Ха-ха-ха, я представляю твою реакцию, Кауко. Ха-ха-ха-ха.

— Да что вы из меня тут помпо делаете? — смущённо пробормотал дед.

— Деда, — я подошёл, обнял старика со спины и, положив ему подбородок на плечо, повинился. — Ну, прости меня, дурака. Маленький был. Не ведал, что творю. А с нефтью всё случайно получилось. Я же не виноват, что у нас паровоз взорвался.

— Какой паровоз? В каком смысле — взорвался? — удивился дед.

Оказалось, что эту часть нашей поездки господин Бергрот в своём рассказе моему дедуле опустил. Пришлось мне восполнять этот пробел и, заодно, подтвердить, что я в это время спал и никак не мог воздействовать на паровоз, чтобы оказаться в том месте, где впоследствии и нашли нефть.

Правда, оказался и небольшой минус в найденном чёрном золоте. Железнодорожная компания решила отжать участок обратно, заявляя, что продажа недействительна из-за неучтённой полосы отчуждения. Но, как заверил нас Бергрот, эта проблема не является проблемой, так как полоса отчуждения узаконена только у государственных железных дорог.

Нефть было решено вывозить в Ревель вагонами, а оттуда — морем в Гельсингфорс. Где и строить нефтеперегонный завод по технологии инженера Шухова. Предварительные переговоры о строительстве Бергрот уже провёл с Александром Бари. А заодно нанял буровиков на ещё пару месяцев, надеясь заняться поисками нефти и на других доступных участках земли вокруг станции Арчада.

— Деда, а ты как съездил в Петербург? — решил я увести разговор в сторону.

— Хорошо съездил. Продали все автомобили, что были на складе, и ещё получили заказов на приличную сумму. Расмуссен там задержался, выставка же продолжается. А я приехал, чтобы проследить за отправкой мобилей.

— А с элеватором что? Ты думаешь его строить? Ведь проиграл спор.

— Издеваешься? — рявкнул на меня дед и, уже более спокойным голосом, поведал. — Не в этом году точно. Твоими стараниями сейчас всё в добычу, перевозку и переработку нефти придётся вкладывать. Один только пароход в сто тысяч рублей обойдётся.

— Новый?

— Нет, Матти, — вновь подал голос из своего тёмного угла Бергрот. — Пароход не новый. Семьдесят седьмого года. Но он был у военных, и те за ним более или менее следили. Так что это нормальная цена.

— И ещё, внук. Мне Эдвин рассказал про твою сделку с Эркко. И я, подумав, пришел к выводу, что пусть всё так и остаётся. А то — мало ли что ты ещё придумаешь для добычи денег, — дед похлопал меня по плечу. — Но подготовку, снаряжение и отправку стрелковой команды на олимпиаду в Лондон ты теперь будешь исключительно за свой счёт осуществлять. И это ещё не всё! Я тебя не отпущу ни в какую Англию, пока ты не сдашь все выпускные экзамены в училище! Ты меня понял?

— Да, деда, — согласился я с этим ультиматумом.