Великий диктатор. Книга вторая

В день чествования героев с «Ику-Турсо» в храме находилось не менее трёх тысяч человек. Все сенаторы, почти всё правительство, депутаты сейма и знатные горожане. В проходах между скамейками и на балконах были установленный дополнительные стулья, а многие и просто стояли. Мне с дедом Кауко выделили места возле алтаря, но как бы сбоку, прямо под хорами.

В первом действии награждали матросов и стрелков недавно введёнными и одобренными Сенатом наградами. Даже мальчишек, которые зайцами проникли на судно и получили ранения, наградили знаками ордена третьей степени. Тот же белый эмалевый крестик Святого Николая, но вписанный в круглый бронзовый значок и без колодки. Обоим пацанам довольно дорого стала их авантюра. Они на всю жизнь остались инвалидами. Один лишился ступни, а у второго не сгибалось колено. Отчего на награждение они вышли на костылях.

Сразу после награждения и торжественного молебна, смешанным хором, под крайне неудачно подобранную мелодию органа, была исполнена песня на мои стихи. Ну, может это я так предвзято отнёсся к музыке, а весь остальной народ вполне проникся, а кое-кто даже заплакал от переизбытка чувств.

В отличие от награждения, которое проводилось по новым правилам на русском языке, песню пели на финском. Впрочем, никто и слова не сказал против этого, а самый главный ревнитель государственного языка, генерал-губернатор Бобриков не смог присутствовать на церемонии, так как слёг с тяжелейшей простудой.

Вот, после всех этих мероприятий, на импровизированную сцену перед алтарём и поднялся барон Рамзай, который и пригласил выйти меня. Но только моим награждением дело не закончилось. Новыми орденами княжества были награждены почти все сенаторы и члены правительства. Отдельно был зачитан список награждённых из Особой китайской бригады, которым будут отправлены награды.

* * *

На следующий после награждения день, мы дедом Кауко отправились в столичную мэрию. Леопольд Мехелин принял нас сразу и я принялся рассказывать градоначальнику о изобретении мной безопасного стекла.

— Вот, херра Мехелин, — выложил я на его стол небольшой образец принесённый с собой. — Попробуйте, разбейте.

— Матти, я же просил тебя, когда мы наедине, обращайся ко мне дядя Леопольд, — пожурил меня глава Нокии прежде чем заняться проверкой стекла. — Так, чем же мне его разбить? О! То что надо! — мужчина ухватил со стола массивную бронзовую промокашку. — Вам же всё равно, чем я ваше стекло проверю?

Мы с дедом синхронно кивнули и стали наблюдать, как Леопольд Мехелин установил мой триплекс под углом к полу и стене и, наклонившись, с размаху треснул углом промокашки точно посередине изделия.

— Хм, а вы говорили, что оно небьющееся, — с обидой в голосе обратился градоначальник к нам, рассматривая узор трещин на стекле.

— Так оно же и не разбилось, — возразил ему я. — Только потрескалась. Если бы вы с такой силой треснули по трамвайному стеклу, то оно бы разлетелось на многие кусочки, которые порезали бы кучу народа.

— Это точно! — подтвердил он и сделал ещё один сильный удар, который триплекс перенёс вполне успешно, лишь отвалилось несколько кусочков стекла. — Не, я тебя добью. — Разозлился мужчина и нанёс ещё один удар, из-за чего стекло согнулось пополам, а у бронзовой промокашки отвалился шар-ручка. — Да ёб твою налево. — Столичный мэр выругался по-русски и, посмотрев пару мгновений на шар в руках, метко запулил его в приоткрытую фрамугу.

— Ты не расстраивайся, мил человек. Я тоже так был удивлён, когда пуля из пистолета не смогла пробить этот бутерброд, как назвал его мой внук, — попытался успокоить градоначальника дед.

На что Леопольд Мехелин только головой покачал и, подойдя к бюро, извлёк из него графинчик с водкой и два стаканчика. После чего разлил алкогольный напиток и, подав один из них деду, содержимое своего опрокинул себе в рот.

— Фух, — и совсем по-мужицки занюхал выпитое рукавом своего мундира, но, заметив мой взгляд, повинился. — Извини, Матти, могу послать за лимонадом для тебя.

— Нет, спасибо, дядя Леопольд, — отказался я и чуть не заржал от возникшей в голове ассоциации с котом в домашних тапочках из мультфильма моего предыдущего мира.

Вот поэтому и стараюсь не называть его по имени. Что-то есть в нём кошачье, несмотря на бородку и горбатый нос. А уж его любовь к ношению бабочек делали это сходство ещё более сильным.

— Вы уже зарегистрировали это чудесное стекло? — тем временем насел на деда, Мехелин. — У вас образцы остались?

— Зарегистрировали, но только в княжестве. После чего внук настоял, чтобы я обратился к вам. Ведь у вас есть крупное стекольное производство. И да, есть ещё образцы. Но они дома у родственников.

— Это у Саари? — и получив подтверждающий кивок, скомандовал. — Тогда сначала к ним заедем, затем на трамвайный завод. Туда же я вызову юристов, и мы быстро всё оформим.

* * *