Великий Дракон

— Само собой, мужчину. Мужчину, а не сына своего отца. А кроме того, Делла, помни, где я был. У любого разведчика есть оперативная и стратегическая ценность. За оперативку я свое уже и потерял, и получил. Да и с государством у нас был договор только об оперативке. А стратегия — это уже мой капитал. Знаешь, в чем он заключается? В том, что я как облупленную знаю не ту китайскую элиту, какая есть, а ту, какая будет. Причем не сейчас, а лет через десять-пятнадцать. У твоего сына всегда будет лучший бизнес в Шанхае. Причем независимо от того, кто усядется на трон. Я за это буду иметь теплый угол в княжеском дворце и обеспеченную старость, но самое главное — ощущение, что вкалывал не зря, и все, чего я добился, пойдет в работу. Посему — давай-ка мы с тобой используем эти недели, чтоб подружиться как следует. Нам с тобой еще пахать и пахать вместе. Долгие-предолгие годы.

Я усмехнулась. Вэнь, глядя мне в глаза, но при этом ухитряясь из-под ресниц осматривать окрестности, добавил тихо:

— Павлов звонил. Инфа занятная. Не трусь, мы их переиграем.

— И что сказал?

— Он мне сказал. А я запомнил. Этого достаточно.

— И что по этому поводу думает Август?

— Да какая разница? Он сейчас не головой думает, а головкой. В головке мозгов отродясь не было, ну и смысл ее слушать? Главное, что сказал ему я. А я ему сказал, что если он не желает конфликтов, то пусть сторожит свою Анну. А я постерегу тебя. С тобой же просто: надо всего-то придумать тебе занятие. Это я могу. По-моему, он сам хотел избавиться от всего, что его отвлекает. На том мы и договорились.

Занятие мне Вэнь действительно придумал. Зубодробительно скучное. Теперь я целыми днями или занималась с сыном, или осваивала китайскую культуру на практике. Я разучивала упражнения у-шу и приемы кун-фу, я по сто раз повторяла китайские слова и фразы, пока не исчезал акцент, запоминала азы каллиграфии и наизусть зубрила классические стихи. Вэнь сказал, китайцы весьма уважают иностранцев, которые хоть что-то знают об их культуре. Европейцы принимают такой интерес как должное, а китайцы испытывают благодарность. Да, конечно, ни одному европейцу не постичь китайский дух, но китайцы засчитывают хотя бы попытку.

Нам оставалось десять дней полета.

* * *

Пересечение границы меня разочаровало. Мы прошли таможню с досмотром на нашей стороне и полетели дальше. Через несколько часов мне стало интересно, а где, собственно говоря, китайские погранцы. Вэнь похихикал и ответил: разумеется, в порту прибытия. Вот делать им больше нечего, как ловить корабли с нашей стороны. У них задача — не выпускать из страны своих граждан. А чужие — да пусть идут. Все равно не выживут.

Посадили нас прямо на столичной планете, собственно, в Пекине. Что бы там ни говорил Вэнь, а я пришла к выводу: у китайцев своеобразный взгляд на контрразведывательные мероприятия. То ли им интересней ловить шпионов, чем принимать рутинные превентивные меры, то ли я чего-то важного не понимаю.

Стартово-посадочный стол выглядел как бетонная равнина. Далеко на горизонте угадывались очертания ангаров, в безопасном отдалении от стола выстроился небольшой оркестрик, перед ним — офицеры, ответственные за встречу, в парадных мундирах и белых перчатках, за ним — шеренга спортсменов обоего пола, с флагами Шанхая, Земли, Клариона и Сонно. Еще дальше застыли черные лимузины. Много. Впрочем, и нас ведь тоже было немало.

Я вышла с сыном на руках, рядом шел Вэнь с Василисой на поводке, с другой стороны шагала безумно элегантная и слегка поддатая — я не уследила — Валери с котом Барсиком. От яхты Августа, которая рядом с моей казалась горой, медленно выдвигалась вторая процессия — рослый Август в килте, под руку с Анной в снежно-белом шифоновом платьице, его прислуга… Мы встретились издали взглядами, кивнули друг другу равнодушно и приготовились к церемонии официальной встречи. Анна старательно пряталась за Августа, чтобы не видеть Василису. Вот и славно.

Персонал сам, без приказа, деловито и уверенно выстроился за нашими спинами — я даже оглянулась посмотреть, не встали ли они по росту, а то мало ли что китайцы подумают. Только сейчас я до конца поняла, каких своеобразных людей и инородцев мы с Августом предпочитаем брать на работу. Допустим, меня такую загадочную Август нанимал — понятно, зачем. Но если у него даже повар отставной терминатор, а у меня даже экономка — сержант, это повод задуматься. И любимая собака у нас не собака, а черт знает что…

Чеканя шаг, к нам приблизилась троица офицеров. Приветственная речь на неплохом федеральном, правда, в слегка устаревшей стилистике, затем — неформальные представления.

— Полковник Сун, — назвался старший, — Сун Цзымин. Мне поручено быть вашим постоянным переводчиком. Иногда меня будут подменять мои подчиненные, — он показал на двух офицеров помоложе. — Можете обращаться к ним «товарищ переводчик».

Понятно. Кое-кто счел, что те ребята язык знают хорошо, но слишком низкого роду, чтобы мы запоминали их имена.