Великий фетиш

— Возможно, но не думаю, что стоит ожидать действий от вашего правительства прежде, чем всё закончится. Кроме того, как я слышал, ваш Прец считает убийство философов избавлением. Он великий крестьянский лидер, для него то, что не пахнет навозом, бессмысленно. — Тоскано щелкнул пальцами.

Халран собрался с силами:

— Тогда, очевидно, мы должны выиграть дебаты. Мой друг магистр Прокопиу может помочь. Его преследуют в Византии как неисправимого сторонника Падения.

— Да? — сказал Тоскано. — Правда?

— Буду рад помочь, — ответил Марко. — У меня появилось много доводов в пользу Падения после моего процесса.

Тоскано заметил:

— Не думаю, что ты станешь оратором, ведь твой еропианский недостаточно хорош. Но я назначу тебя в комитет, в который входят эксперты по дебатам, если ты сможешь внести какие-либо предложения. Но это работа на всю ночь.

Марко ответил:

— Сэр, я лучше лишусь ночного отдыха, чем головы.

— Хорошо. А теперь расскажите о своём приключении. Что вас задержало?

Халран поведал о приземлениях в Афке и Мнаенне и о побегах из тех мест.

Ульф Тоскано спросил:

— А где те коробочки с карточками, которые вы взяли из Великого фетиша?

Марко достал ящички из кармана и протянул их Тоскано, который открыл одну из коробок и вытащил карточку. Она была сделана из гладкого, жёлто-белого материала. Выглядела она как обычная игральная карта, но на ощупь была намного плотнее, как будто её сделали из металла. С обеих сторон она была покрыта маленькими серыми пятнышками, образующими прямоугольный рисунок с жёлто-белыми линиями между рядов. Тоскано вернул карточку.

— Не вижу в ней смысла, — сказал он. — Давайте прогуляемся и посмотрим экспонаты до ужина. Потом нам надо будет много чего сделать. И это плохо. Муган, один из наших лучших ораторов, собирался сегодня произнести речь о наследственности, но отпросился, потому что он слишком беспокоится о нашей судьбе.

Тоскано вывел гостей из приемной в холл. Некоторые маленькие комнаты использовались в качестве выставочных залов. В одной, например, располагались диаграммы, представляющие теорию некоего ученого натуралиста о точной классификации кфоррианских живых организмов, с подготовленными образцами маленьких растений и животных для наглядности.

В следующей комнате был стол, на котором стоял микроскоп Дама Чимея с набором маленьких предметов — листьев, фрагментов ткани животного происхождения, бумаги, материи и так далее, — которые можно было рассматривать. Братья Чимей стояли за столом, отвечая на вопросы о приборе и показывая гостям, как с ним обращаться. Райаск Чимей занимался этим, потому что Дама Чимей не говорил ни на еропианском, ни на англонианском. Как и другие мингкворенцы, братья были низкорослыми, жёлтокожими, с прямыми чёрными волосами и плоскими широкоскулыми лицами.

— Эй, доктор Чимей! — воскликнул Тоскано. — Вот ещё несколько посетителей хотят повидать ваши чудеса. Это доктор Халран, который решил проблему воздушных перелётов, и его помощник магистр Прокопиу.

Райаск Чимей чопорно поклонился:

— Для нас честь, что такие уважаемые люди затруднили себя осмотром наших жалких безделушек, — проговорил он нараспев. — Если вы подождёте, когда закончит этот господин…

Райаск Чимей заговорил с братом на мингквохва, и Тоскано прошептал своим спутникам:

— Не позволяйте этой притворной скромности одурачить вас. Это просто мингкворианские нравы. Они самые самонадеянные ребята, которых я встречал; для них всё за пределами Мингкво — варварская грязь.

— Прошу вас, господа, — произнес Райаск Чимей, и Халран склонился над микроскопом, охая и ахая, наблюдая за чудесами микрокосма. Пока Халран смотрел, Ульф Тоскано проговорил:

— Магистр Прокопиу, пожалуйста, покажите карточки, которые вы привезли из Мнаенна. Спасибо.

Он взял карточку и протянул её Райаску Чимею, сказав:

— Поместите это под ваш увеличитель.

Райаск отдал карточку брату, который положил её под объектив микроскопа.

— Ого! — закричал Боэрт Халран. — Эти маленькие пятнышки — буквы!

— Что? — удивился Тоскано. — Не говорите ерунды! Кто мог писать настолько маленькими буквами, что их даже не видно?

— Это печатные буквы.

— Но как это может быть? Для печати кто-то должен был сделать шаблон литер; кто-то другой отлить строку; кто-то ещё вставить строку в пресс…

— Посмотри сам, — Халран уступил место Тоскано.

— Во имя Наполеона, это правда, — сказал председатель. — Но это напечатано на языке, которого я никогда не видывал. Я думал, что поверхностно знаю все языки Кфорри.

Халран сказал:

— Многие из этих букв похожи на наш алфавит, но сочетания странные.

— Нам нужен лингвист, — Тоскано осмотрелся и устремил взгляд на одного из философов, ждавшего своей очереди у микроскопа. — Бисмаак! Ты знаешь Дуерера?

— Да, — ответил Бисмаак.

— Тогда постарайся найти его как можно быстрее.

— А я могу взглянуть? — спросил Марко.

— Ты принес сюда карточки, поэтому ты имеешь право видеть, — согласился Тоскано.