Великий фетиш

— Я слышал об этих философских съездах и хотел бы побывать на одном из них. Как вы делаете это? Я имею в виду, кем нужно быть или что сделать, чтобы попасть туда?

— Просто заплатить небольшой регистрационный сбор.

— И всё? И не надо иметь особого звания?

— Нет; мы, философы, только радуемся, когда публика интересуется нашими достижениями. Эти съезды начались только десять лет назад, но они становятся больше с каждым годом. В этот раз ходят слухи, что братья-философы из Мингкво расскажут о каких-то сенсационных открытиях, которые они сделали. Если это так, Прем из Еропии не решится начать войну или убивать врагов в это время.

— Он опасен? — спросил Марко, до которого доходили только неясные слухи о причудах Алзандера Мирабо.

Халран присвистнул, закатил глаза и сложил ладони, как священник.

— Очень опасен. Умный, безжалостный, непредсказуемый и невероятно амбициозный. Если он думает, что ты стоишь у него на пути, в один день он может очаровать тебя приветливостью, а в другой твою голову отрубят на площади в Виене. Палата избрала его Премом, потому что он обещал свергнуть власть магнатов, что он и сделал. Затем он прибрал их земли и фабрики к своим рукам. С тех пор он держит страну в ежовых рукавицах покрепче, чем магнаты.

— Почему еропианцы не восстают? — спросил Марко.

— Они? Большинство похожи на него. Он выступил как защитник народа против эксплуататоров, и так достиг показной популярности…

— Но он провёл несколько настоящих реформ, — вставил Ноли.

Халран пожал плечами:

— Ты имеешь в виду превращение судебной системы в инструмент наказания его личных противников? Но этим его амбиции не ограничились. Затем он усилил армию, и теперь ходят слухи о вторжении в Ивериану. Конечно, когда мой воздушный шар будет усовершенствован, война не состоится. Но надо решить ещё много проблем.

— Как это остановит войну, сэр? — спросил Марко.

— Сделает её слишком рискованной и ужасной. Как может правительство защитить страну от полчищ, летящих на воздушных шарах с наветренной стороны границы, которые могут приземлиться в любом месте государства? Это изобретение заставит народы наконец отказаться от войн.

Марко спросил:

— Вы уже приобрели смолу ступы, сэр?

— Нет, это займёт несколько дней. Правительство Края требует множество подписанных документов, чтобы я мог вывезти материал; это странно, ведь деревья ступы — главный экспортный товар Византии.

— Ничего странного, — сказал Гатокли Ноли. — Эти бумаги нужны, чтобы убедиться: никто не рубит деревья сам, в обход закона. — Он повернулся к Марко. — А теперь позволь спросить: что заставило тебя спуститься с твоих туманных гор? Как поживает твоя прекрасная жена?

Этот вопрос о жене мог бы возмутить Марко. Византианцы считали неприличным говорить о супружеской жизни. В конце концов, все знали, чем занимаются женатые люди. Но Ноли был старым другом, и люди в университете оставались немного свободнее в таких вещах, чем сограждане Марко.

Что касается Халрана, все знали, что у англонианцев не существовало подобных запретов. Марко сглотнул и ответил:

— В общем-то из-за неё я и оказался здесь. Она решила, что любит своего земляка больше, чем меня, и я преследую их, чтобы отправить обоих на Землю.

Он коснулся своего топора.

Халран заметно вздрогнул. Ноли просто поднял бровь.

— Ох. Я не должен был спрашивать. Сочувствую твоей беде и желаю успеха.

— Вы видели кого-нибудь из них? — Марко, подкрутив невидимые усы, описал своего вероломного друга Монгамри.

— Нееет, — протянул Гатокли Ноли. — Но я буду внимателен.

Харлан произнес:

— Во имя Клиопат, вы так спокойно говорите об убийстве человека. Вы действительно имеете это в виду, или это просто шутка?

— Никаких шуток, сэр, — ответил Марко. — То, что я собираюсь сделать, не просто законно, это практически обязательно. Если я не попытаюсь убить виновных, ко мне будут относиться с отвращением и презрением.

Халран пожал плечами.

— В Англонии мы считаем такие вещи варварством.

— Не сомневаюсь, сэр. Конечно, такой невежественный горный житель, как я, не имеет права голоса. Но вы в Англонии цените человеческую жизнь абсурдно высоко, вы не воспринимаете честь и чистоту так серьёзно, как мы.

— Но, дорогой друг, нельзя сравнивать убийство человека и недолгое безвредное удовольствие, которое получают особи того или иного пола.

— Безвредное удовольствие! Это только доказывает, как развращены и безнравственны… — с жаром начал Марко, но Гатокли Ноли его прервал:

— Другие страны, другие обычаи. Ну вот, к примеру: почему бы тебе, Марко, не оставить в покое человека, который наставил тебе рога, если Боэрт поклянется в вечном целомудрии?

— Но я женат! — возразил Харлан.

Марко заметил:

— Это не честно. В возрасте доктора Харлана…

— Мне это уже нравится! — воскликнул Харлан. — Что вам известно о моей личной жизни, господин Прокопиу?

— Господа, господа, — сказал Ноли. — Давайте сменим тему, которая становится слишком скользкой. Ты пойдёшь завтра на присуждение степеней, Марко?

— Я не знал, что оно будет, — ответил Марко, — но я с радостью приду.