Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

…Между прочим, потом ходили слухи, что на самом деле консула спас не сын-юнец, а его лигурийский раб.

(Чуть позже мы еще вернемся к этой «закавыке».) Впрочем, это не меняет сути случившегося: Публий Корнелий Сципион-Старший остался жив, но Ганнибалу все же проиграл…

Это была первая победа Ганнибала над римлянами, укрепившая положение пунийцев в Северной Италии. Очень похоже, что в том первом для себя бою с римлянами Ганнибал внимательно изучал своего врага, чтобы лучше знать на будущее, как с ними воевать. Скорее всего, во многом именно поэтому он не стал преследовать отступившего в свой обустроенный лагерь врага, а приготовился обдумывать тактику следующего боя, когда Рим наверняка введет в дело свою дисциплинированную и стойкую пехоту. Встречавшиеся с римлянами галлы, служившие теперь пунийцу, подробно объясняли смысл римских команд, подававшихся с помощью трубы и боевого рожка. Не менее важным было и то, что карфагеняне обрели уважение в глазах местных галлов. Жители долины По тоже с интересом наблюдали, как римские солдаты отступали под натиском чужеземцев. В их победе они увидели свое освобождение от Рима, и вот уже бойи и инсубры примкнули к армии пунов.

Так первый «блин», т. е. бой, не оказался для Ганнибала «комом» и он вышел из него в приподнятом настроении, полный радужных надежд. И все же торжествовать было рано: Сципион не вводил в дело свою главную ударную силу – пехоту, чьи высокие боевые качества были хорошо известны Ганнибалу от отца, зятя и некоторых старых военачальников, прошедших все перипетии Первой Пунической войны.

Глава 2. Затишье перед боем, или Двое против одного

Побежденный консул ночью быстро и тихо переправился через По, разрушил за собой мост (он проделал это так умело и проворно, что даже посланная ему вдогонку быстроногая нумидийская конница Махарбала опоздала!)

и, «зализывая раны», стал ждать в окрестностях крепости Плаценции (современная Пьяченца) подхода легионов Семпрония, шедших морем из Сицилии. Морской переход зимой был чреват опасностями из-за штормов, сильного ветра и мерзкой погоды, но Семпроний рискнул, поскольку по суше он добирался бы очень долго. А так расстояние в 900 морских миль от Лилибея до Аримина на Адриатическом побережье Италии, идя день и ночь под парусом со скоростью 5 узлов, транспорты Семпрония, под завязку забитые легионерами с вооружением и экипировкой (по 384 воина на борту), проходили за сутки по 120 миль, останавливаясь лишь для пополнения запасов воды и продовольствия.

Будучи опытным военачальником, Сципион быстро пришел к выводу, что вражеская конница лучше римской и воевать с пунами на открытой, ровной местности ему не следует. Не все гладко было в римском лагере. Как-то ночью, перед самым рассветом, когда бдительность у часовых ослабевает, галльские солдаты Сципиона прокрались в соседние с ними палатки, где спали римляне и перерезали их во сне. Прихватив отрубленные у мертвецов головы (доподлинное количество погибших нам осталось неизвестно), галльские головорезы (всего две тысячи пехотинцев и двести всадников) заявились в лагерь пунийского полководца с… окровавленными «вещдоками». Тот, недолго думая, щедро наградил их и отправил всех по домам, агитировать земляков вступать в войско карфагенян, которое стремится прогнать римлян с земли галлов. А наиболее сообразительных галлов он послал проникнуть к тем своим соплеменникам, которые еще остались под римскими знаменами, чтобы сделать из них своих лазутчиков. С пленниками пунийский полководец поступил и вовсе оригинально. Поскольку в основном это были легковооруженные застрельщики из покоренных Римом италийских племен и народов, то Ганнибал отпустил их без всякого выкупа, чтобы они разошлись по своим домам и рассказали обо всем увиденном.