Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Поскольку солдатский переход у римлян обычно начинался еще до восхода солнца, то своим установленным размеренным маршевым темпом (100 шагов в минуту), делая привалы для отдыха, легионеры добирались до «расчетного» (установленного) места будущего лагеря уже к полудню, т. е. у римлян оставалась половина светового дня для всех лагерных работ. Начиналось все с того, что определяли, где должна стоять палатка консула. Именно от этого места, называемого «преторий», производилась общая разметка. К ужину они уже заканчивались: каждый легионер четко знал круг своих обязанностей, в исполнении которых благодаря постоянной практике здорово поднаторел. (Хотя по армейскому нормативу на все обустройство лагеря отводилось до 4 часов, но на вражеской территории, когда от трети до половины армии стояло в охранении, времени все же уходило больше.) Еще до выхода легиона в путь специальный отряд «квартирьеров» (несколько опытных военных трибунов и центурионов) уходил вперед, который и определял нужное место. Обычно это была возвышенность (с высоты удобнее стрелять по противнику из лука, пращи или метать дротики; при движении сверху вниз возрастает ударная сила атакующей пехоты), обязательно рядом с водой и вблизи леса (необходимость в древесине для обустройства лагеря и дровах), но не очень густого и не подступавшего вплотную к лагерю, чтобы враг не мог скрытно сосредоточиться и внезапно напасть. Чаще всего лагерь располагали как можно ближе к тому месту, где предполагалось дать сражение.

…Кстати сказать, в зависимости от ситуации римский легион мог в обычном режиме перейти в день 18 миль. Форсированный марш – 25–30 миль! Ну и в форс-мажорных обстоятельствах легион мог «выдать» целых 100 миль! Но после такого рывка вступить в бой «с колес» было крайне трудно: требовался день отдыха. Скажем сразу, что карфагенским армиям такие темпы передвижения «и не снились»! Их тормозили медленно тащившиеся повозки со скарбом и семьями (особенно этим «страдали» галлы, которые по обычаям отправлялись на войну всей семьей), тяжеловесные боевые слоны и, конечно, перегоняемые за ними стада «живого мяса»! Поскольку основу походного рациона римского легионера составляло зерно, то римские армии не сопровождали большие стада крупного и мелкого рогатого скота…

На выбранном участке разравнивали поверхность земли и каждое подразделение занимало при строительстве заранее отведенное ему место, где оно складывало свою поклажу, составляло в «козлы» оружие, кроме мечей. (Главное оружие ближнего боя всегда должно было быть под рукой!) При этом конница несла дальнее внешнее охранение, а часть пехотинцев (одна либо две манипулы) выдвигалась в ближнее охранение, пока основная масса солдат начинала обустройство лагеря.

Вынутая при сооружении рва земля шла на возведение защитного вала. Он должен был быть столь широким, чтобы обороняющимся хватало места отклоняться для замаха и подаваться вперед в момент броска дротика (пилума). Для сохранения формы рва он утаптывался и покрывался дерном. Частокол над защитным валом выставлялся такой высоты, чтобы солдатам было удобно метать через него пилумы. Внутренняя сторона вала снабжалась ступенями, чтобы легионеры могли легко и быстро занять свои позиции. Порой ступени заменялись связками хвороста (фашинами).

Со всех четырех сторон в стенах (посередине) имелись ворота, через которые армия могла в короткий срок войти в лагерь либо покинуть его и развернуться в боевой порядок. Воротный проем всегда равнялся ширине строя манипула. При этом ворота со стороны «претория» были обязательно обращены в сторону предполагаемого нахождения противника. Перед рвом размещали массивные деревянные ежи – «трибулы».