Великий Гэтсби

Я спустился вниз по лестнице и обнаружил, что вечер еще не совсем закончился. В полусотне футов от входных дверей, в свете дюжины фар, перед моими глазами возникла необычная и странная картина. В кювете возле дороги лежал на правом боку новенький двухместный закрытый автомобиль с начисто срезанным колесом, пару минут тому назад целым и невредимым выехавший со стоянки. Причина исчезновения колеса прояснилась, стоило мне увидеть острый выступ стены, само же колесо лежало поблизости. У места аварии собралась полудюжина испуганных и сгорающих от любопытства шоферов. Брошенные ими авто заблокировали проезд, так что образовалась пробка, а завывание разноголосых звуковых сигналов выстроившихся сзади машин только усиливало хаос.

Мужчина в длинном до пят пыльнике вылез из-под покореженной машины и встал посреди дороги с уморительной миной на лице, недоуменно переводя взгляд с машины на колесо, а с колеса — на зевак.

— Нет, вы видели? — спросил он. — Прямо в кювет.

Похоже, он был безмерно удивлен самим фактом дорожного происшествия. Нетрадиционная манера выражать свое удивление сразу же показалась мне знакомой, а в следующее мгновение я узнал нетрезвого книголюба из библиотеки Гэтсби.

— Как это могло случиться? Он недоуменно пожал плечами.

— Я абсолютно не разбираюсь в механике, — решительно заявил он.

— Но все-таки, как это случилось? Вы наехали на стену?

— Даже не спрашивайте, — сказал Совиный Глаз, подразумевая, я-де умываю руки. — Я мало, что знаю о технике вождения, вернее, вообще ничего не знаю. Случилось — и все. Что я могу еще сказать?

— Хорошо, если вы пока еще неопытный водитель, зачем же вы сели за руль ночью… для чего же вы сели за руль, если толком не умеете управлять?

— А я и не управлял! — с возмущением объяснил он. — Чего бы это я управлял?

Все буквально оцепенели от непритворного ужаса.

— Так вы, э — э-э, самоубийца?

— Вам еще крупно повезло, что все закончилось только колесом. Это же надо такое учудить: садиться за руль и даже не пытаться рулить.

— Минуточку, — начал объяснять «отступник», — вы меня неправильно поняли. Это ведь не я рулил. В машине должен был остаться еще один человек.

Последнее заявление вызвало настоящий шок, и гулкое «а — а-ах» прокатилось по рядам зевак, но тут дверца машины стала потихоньку открываться. Ряды смешались, и толпа — теперь это была толпа — непроизвольно попятилась, а когда дверца открылась полностью, воцарилась зловещая звенящая тишина. Из искореженного железного чрева стал восставать, неспешно и по частям, словно флюоресцирующий, белый, как мел, фантом. Однако при ближайшем рассмотрении фантом оказался легкомысленного вида личностью, нетвердо державшейся на ногах, обутых в бальные туфли сорок пятого размера.

— Почему стоим? — добродушно и безмятежно справился он. — Бензин закончился?

— Да вы сюда — вот сюда посмотрите!

Дюжина указательных пальцев уткнулась в ампутированное колесо. Он посмотрел на него, потом на небо, должно быть, заподозрив, что именно оттуда оно и свалилось.

— Как ножом отрезало, — объяснил кто-то из шоферов. Он недоуменно кивнул.

— Надо же, а я и не заметил, что мы стоим.

После короткой паузы он глубоко вздохнул, расправил плечи и деловым тоном, при этом его язык слегка заплетался, поинтересовался:

— Ну — с, джентльмены, мне надо ехать, и не подскажете ли вы мне, где здесь ближайшая заправка?

Дюжина джентльменов, голоса которых звучали ненамного тверже, сразу же принялась убеждать его в том, что ехать решительно невозможно, поскольку не существует абсолютно никакой физической связи между колесом и лежащей в кювете машиной. И в этом все дело.

— Так вы ее — задним ходом, — порекомендовал он собеседникам после короткого размышления. — Включите задний ход — сдайте слегка назад и вытащите машину, а дальше уж я как-нибудь сам.

— На чем? Колеса-то нет. Он заколебался.

— Но попробовать-то, в самом деле, можно, — заметил он.

Кошачий концерт гудков и сирен достиг крещендо. Я развернулся и прямо по газону пошел домой, но уже почти на пороге не удержался и оглянулся назад. Небеса над виллой Гэтсби были словно запечатаны свинцовой печатью луны, теплая летняя ночь была по — прежнему прекрасна, а в переливающемся разноцветными огоньками, но уже безжизненном саду не звучал веселый беззаботный смех. Зияющие провалы окон и расщелина парадного входа исторгали пустоту, а чуть размытый силуэт хозяина дома, застывшего на веранде с поднятой в прощальном приветствии рукой, показался мне особенно одиноким и неприкаянным.

* * *

Я перечитал записки и увидел, что создается такое впечатление, будто бы события трех вышеупомянутых вечеров, разделенных к тому же многими неделями, и составляли главное содержание моей тогдашней жизни. На самом же деле все было совершенно иначе, и те вечера были всего лишь случайными эпизодами насыщенного разнообразными событиями лета, и, само собой разумеется, в то время вечера эти занимали меня много меньше, чем проблемы личного характера.