Великий Гиньоль сюрреалистов

— Они хороши в любой воде, — согласился Эбен.

— Вы не возражаете, если я возьму парочку в подарок моим ребятишкам?

Эбен хотел было сказать: «Берите на здоровье», но в этот момент из люка высунулся Такие.

— Эбен, тебя срочно кто-то желает видеть.

— Кто-то на моем корабле? Ты уверен?

— Как никогда. Зайди и убедишься сам, — ответил Такие. — Я не собираюсь торчать здесь и спорить с тобой.

— Прошу прощения, я сейчас вернусь, — сказал Эбен таможеннику и спустился в люк.

— Каким образом кто-то мог проникнуть на наш корабль? — недоумевал Эбен. — Мы только что приземлились. Неужели нас поджидали?

Такие отрицательно помотал клешней.

— Нет, тут совсем другое.

— Кто это? Как он попал сюда?

— Спроси сам.

Такие повел Эбена в запасную душевую в самом хвосте корабля, за машинным отделением. Открыв дверь, он указал на пластиковый таз с водой на полу.

В нем плавала голова.

— Привет, — произнесла она. — Я надеялся на встречу.

— Вы — голова, — растерянно произнес Эбен, однако говорите.

— Верно подмечено.

— Говорите с помощью известного фокуса с зеркалами, не иначе.

— Поверьте, никаких фокусов здесь нет.

— Как вас зовут?

— Все зовут меня Орфеем, — ответила голова.

— Как вы потеряли свое тело? — не удержавшись, спросил Эбен. — Если, конечно, я могу это спросить.

— Можете. Менады по велению бога Диониса разорвали меня на куски.

— Менады, — задумчиво произнес Эбен. — Вы говорите о красотках в чуть прикрывающих их одеждах?

Голова кивнула.

— И тем не менее у них очень острые ногти.

— Зачем они это сделали?

— Это было недоразумение, и случилось оно в очень далекие времена. Теперь же я просто поющая голова, умеющая предсказывать.

— Неужели это правда? И у вас, есть предсказание для меня?

— Да, есть, — ответил Орфей, — Вы только что познакомились с таможенным чиновником. Он сделал вам недозволенное предложение, ведь так?

— Это верно. Я собирался откупиться от него, как мы говорим, «дать на лапу», чтобы он оставил меня в покое. Вы против?

— Да, против, — серьезно ответил Орфей. — Вы, Эбен, такой храбрый человек, готовы заплатить коррумпированному чиновнику, лишь бы он не тревожил ваш покой?

— В том виде, в каком вы все это представили, получается довольно неприглядная картина.

— Оценку дали вы, а не я.

— А что предлагаете вы?

— Вам действительно хочется это знать?

— Да, хочется.

— Я бы послал его подальше, — решительно сказал Орфей.

— А последствия?

— Черт с ними, с последствиями.

— Вы смелый, — заметил Эбен.

Голова качнулась, словно пожала плечами.

— Я Орфей, я полагаюсь только на себя.

— А я Эбен и тоже полагаюсь на себя. Спасибо за совет, говорящая голова. Он мне был нужен.

Эбен покинул душевую и поспешил к выходу. Он стиснул зубы, и вид у него был решительный. Когда Такие спросил, в чем дело, он огрызнулся:

— Не мешай мне, парень!

Парень? Эбен никогда еще так его не называл. Что ему сказала голова?

— Вы спрашивали, не возражаю ли я, если вы возьмете парочку камешков на память?

— Да, спрашивал.

— Так вот, я возражаю, — ответил Эбен. — То, что вы видите, это целый набор. Если вы что-то возьмете из него, он потеряет свою цену.

— Тогда почему бы мне не взять все? — спросил чиновник.

— Как вас зовут? — спросил Эбен.

— Я Монровия-старший, — ответил тот.

— Что ж, Монровия-старший, уберите-ка ваши грубые руки от моего товара. Я не для того вез эти хрупкие штучки через всю Галактику, чтобы дарить их ничтожным чиновникам.

— Ничтожным? А разве мы не ровня? Чем вы выше меня?

Эбен догадался, что таможенник не так его понял, и поспешил взять из его рук мозаику.

— Положите это туда, где взяли, если не собираетесь покупать. А если готовы, то покажите ваши деньги.

— Вы делаете ошибку, — предупредил таможенник. — Там, откуда я, принято получать небольшие комиссионные.

— Вот и возвращайтесь туда, откуда прибыли, — ответил Эбен. — Я не плачу комиссионных.

— Вы об этом пожалеете, — пообещал чиновник.

— Если бы я жалел каждый раз, когда мне такое говорят, я был бы самым несчастным человеком. А теперь уносите ноги.

Он и Такие смотрели вдогонку рассерженному таможеннику.

— О чем речь? — полюбопытствовал Такие.

— Я сказал ему все, что думаю о нем. Вот так, — ответил Эбен.

— Ты считаешь, что поступил разумно?

— Зато я чувствую себя намного лучше.

— А как наша торговля здесь?

— Об этом не беспокойся, — заверил Эбен. — Этот хмырь ничего нам не сделает.

Но, остыв немного, он и сам удивился тому, как расшумелся из-за такой банальной и привычной вещи, как взятка. Однако теперь речь шла о его гордости, и Эбен решил, что будет стоять на своем.

ГЛАВА 20