Великий Гусляр-2

— Керосин есть, — ответил местный житель. — Только вам не продадут.

— Почему?

— Потому что вы нарушили. В зону спустились.

— Я с мирными целями, — сказал Удалов. — Пролетом. У меня все документы в порядке.

— Мое дело маленькое, — ответил местный житель. — Я просто заключенный.

И он снова принялся копать огород. А Удалов только тут заметил, что на груди и на спине поселянина нашит черный семизначный номер.

Эта новость несколько встревожила Удалова, но он продолжил путь. Встречались редкие прохожие. На Удалова они смотрели с любопытством, но вопросов не задавали. И он молчал. Все прохожие были в сером и с черными номерами.

Тут Удалов увидел человека со стопкой книг под мышкой. Удалов смело подошел к нему, полагая, что с интеллигентом всегда легче договориться. Он задал ему вопрос о керосине. Человек ответил, что керосин достать трудно — в стране нет автомобильного и подобного транспорта. Еще три года назад по приказу тирана все двигатели были уничтожены, чтобы злоумышленники не убежали, воспользовавшись ими, из зоны.

— Надо ли ваш ответ понимать так, будто я нечаянно опустился на территорию концлагеря, а вы все тут заключенные?

— Вы правильно рассуждаете, инопланетянин, — ответил интеллигент.

— За что же вы арестованы? — спросил Удалов.

— Кто за что! — уклончиво ответил интеллигент.

— А есть ли автомобили за пределами зоны?

— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказал интеллигент, — так как я не знаю, что делается в остальном мире.

— Неужели без права переписки? — удивился Удалов.

Интеллигент кивнул.

— А как же семья?

— Нет у меня семьи, — вздохнул интеллигент и поспешил прочь.

Возможно, потому, что к Удалову приближался полицейский. Его можно было отличить по фуражке, палке в руке и высоким сапогам. В остальном он был одет, как заключенный, и номер у него был тоже семизначный.

— Что происходит? — спросил полицейский.

Удалов сразу во всем признался и был арестован.

Полицейский повел его по главной улице лагерного города. Тот мало чем отличался от обыкновенного, лишь вместо названий улиц на углах висели номера блоков или зон, а вместо номеров домов — надписи «Барак № 456» или «Карцер № 24». Но это не мешало работать парикмахерским и извозчикам. Правда, даже на лошадях были лагерные номера.

В помещении лагерной комендатуры Удалова попросили подождать. Удалов уселся на лавку в узком коридоре. По одну сторону от него сидел оживленный подросток, по другую — девица легкого поведения. Ее профессию можно было угадать по укороченной серой юбке и глубокому вырезу в лагерной робе.

— Удивляет меня ваш лагерь, — сказал Удалов. — Все занимаются своими делами, и никто не перевоспитывается специфическим трудом.

Подросток угодливо засмеялся, а девица схватила мальчишку за вихры и принялась трясти. Она трясла подростка до тех пор, пока он не выплюнул часы Удалова. Как и многие проститутки, та девица в обыденной жизни была сердобольным человеком.

Вернулся полицейский и отвел его к коменданту.

— Как? — удивился Удалов. — Вы тоже заключенный?

— Разумеется, — ответил комендант.

— И давно сидите?

— Давно, — ответил комендант. — Но вам припаяют куда больше.

— За что?

— За бегство.

— Но я никуда не бегал.

— Границу зоны пересек? Значит, бегал.

— Но я же внутрь пересек, а не наружу!

— Не все ли равно, в какую сторону?

— А что же теперь делать?

— После обеда суд соберется. А пока пойдите перекусите. Направо за углом неплохое кафе. Сам там питаюсь. У вас деньги есть?

— Межпланетные кредиты и советские рубли.

— Лучше рубли, — сказал комендант. — Устойчивей. Давайте разменяю.

— Но если я арестованный, — сказал Удалов, пока комендант разменивал деньги, — как же вы меня в кафе отпускаете?

— Я вас не отпускаю, — резонно ответил комендант. — Вы уже в заключении. И ваш срок уже идет.

Девица легкого поведения ждала Удалова у комендатуры.

— Накормишь, кавалер? — спросила она.

Удалов не мог отказать доброй девушке. Она вела себя пристойно, а кафе оказалось чистым и кушанья добротными.

Говорили о пустяках. Удалов поведал о своих проблемах, а девушка рассказала о неудачно сложившейся судьбе.

Только Удалов, допив чай, собрался узнать побольше о заключенном городе, как в кафе вошел генерал в эполетах, пришитых к тюремной робе.

Он сразу направился к Удалову и сказал:

— Инопланетного пришельца ждут в резиденции.

— Счастливый, — сказала девица, — на свободе побываешь.

Заключенный генерал посадил Удалова в карету с зарешеченными окошками, выглядывать наружу запретил, и они поехали в резиденцию.

Карета остановилась перед высокой решеткой, разделявшей надвое обширный газон. Два часовых по приказу генерала отперли калитку в решетке, обыскали Удалова и запустили на свободную территорию.

Посреди газона под небольшим балдахином стоял письменный стол. За ним — золотое кресло. В кресле сидел тиран, разительно отличавшийся от всех, кого пришлось здесь увидеть Удалову. Он был облачен в пышный мундир, украшенный орденскими звездами и аксельбантами.

— Простите, — сказал тиран, — что не приглашаю вас сесть. Не выношу, когда сидят в моем присутствии.

Удалов возражать не стал.