Великий Гусляр-2

Инопланетяне появлялись в Гусляре неисчислимое множество раз. Все к ним привыкли, и, возможно, в далеком космосе уже тоже привыкли, что на Земле есть Великий Гусляр, открытки с его видами продаются на Альдебаране, хотя о Москве там и представления не имеют.

Отношения с инопланетянами в Гусляре были различными, но редко конфликтными. Чаще мы им помогали, изредка они нам помогали. До какой-то степени это происходило от того, что в годы «раннего Гусляра» иные отношения советских людей с инопланетянами считались негуманными и недопустимыми.

Однако теперь времена изменились, и мы с вами можем допустить, что среди инопланетян есть отдельные неблагородные существа. Инопланетянин Коко, действующий в этом рассказе, относится к такой вот малой доле инопланетян. Создавая бессмертный образ космического провокатора, я руководствовался заботой о будущем Земли — надо же предупредить наивного и доверчивого землянина, что он постоянно рискует подвергнуться какой-то форме инопланетного порабощения. Перспективы дружеских встреч и жарких объятий с братьями по разуму маловероятны. Если я иду по лесу и наступаю на муравейник, я вряд ли догадываюсь, что погубил лучших его представителей. А существа, пересекшие Галактику, чтобы попасть на Землю, — неужели они ближе к нам, чем мы к муравьям?

Так что Коко — еще не худший из пришельцев.

1

Ипполит Иванов возвращался домой по Пушкинской. Шел бесконечный дождик, к которому за неделю все уже привыкли. Воздух так насытился водой, что зонт не высыхал и пропускал воду. Ипполит смотрел под ноги, потому что встречались глубокие лужи.

Когда он перепрыгнул через очередную лужу, то увидел, что в следующей плавает, вниз лицом, ценнейшая марка, посвященная перелету Леваневского через Северный полюс. Марка настолько ценная, что Ипполит Иванов никогда ее раньше не видел.

Впоследствии Ипполит Иванов не раз задавал себе вопрос, как он мог угадать марку, которую никогда раньше не видел, с первого взгляда при условии, что она плавала в луже лицом вниз, то есть была недоступна обозрению.

Но сомнений у Ипполита не было.

Он замер над лужей, как обыкновенная гончая над выводком райских птиц. Потом почему-то сложил зонт и уронил его на землю. Затем сел на корточки и осторожно подвел ладонь под плавающую марку. Та, как рыбка, скользнула подальше от края лужи, не далась. Ипполит Иванов сделал шаг в лужу, уйдя по щиколотку в воду, и другой рукой отрезал марке путь к отступлению. Она попыталась было прорваться в открытую воду, но вскоре сдалась и легла на ладонь Ипполита. Ипполит поднял ладонь к глазам, пальцами другой руки приподнял марку за уголок, перевернул и снова положил на ладонь. Да, это была марка, посвященная перелету Леваневского через Северный полюс, перелету, из которого отважный летчик не вернулся. Мокрое мужественное лицо летчика смотрело на Ипполита, надпечатка выглядела четко, буква «ф» в слове Сан-Франциско была маленькой, что умножало редкость и цену марки.

Держа ладонь ложечкой, Ипполит достал свободной рукой из верхнего кармана пиджака пробирочку с валидолом и, зубами вырвав пробку, высыпал в рот три таблетки. Он жевал их, как изюм, и думал, что теперь не имеет права болеть или умирать, потому что его жизнь обрела новый смысл.

Придя домой, Ипполит Иванов посмотрел на жену отсутствующим взглядом, отказался от обеда и, принеся из туалета рулон бумаги, отмотал метра два, чтобы соорудить ложе для марки, которой надо было высохнуть, согреться и привыкнуть к новому дому.

Только когда она уютно устроилась в колыбели из туалетной бумаги и вроде бы задремала, Ипполит Иванов догадался, что марка эта — чужая.