Великий Гусляр

– А мне аппендицит вырезали, - сообщила Сашенька. - И гланды. Хочешь посмотреть, папочка?

Семенский вернулся в комнату и посмотрел в широко открытый ротик дочери. Ничего там не увидел, но это действие и теплая доверчивость ребенка немного развеяли тревогу.

– А зачем? - спросил он. - Кто им позволил?

– Ты садись, Коля, остынет, - сказала Марья Степановна. - Мы от тебя ничего не скроем.

Семенский послушно ел борщ и наслаждался его вкусом после столь долгой и нервной голодовки. А Марья Степановна с помощью Леокадии рассказывала:

– Мы сначала очень испугались. Даже плакали. Живем на Земле, ждем тебя с работы, а вдруг нас уносят в небо. Мы сначала даже не сообразили, что к чему.

– Но нам объяснили, - сказала Леокадия. - С нами лично имел беседу Поколвух.

– Кто?

– Поколвух, их начальник, очень культурный человек, - сказала Марья Степановна. - Он искренне полюбил Леокадию.

– И я его полюбила, - сказала Леокадия.

– Еще чего! - воскликнул Семенский. - Еще этого не хватало.

– Папочка, не ревнуй, - сказала Сашенька. - Он зеленый, мне по плечо и на трех ножках.

Это немного успокоило Семенского. Если его дочка - его дочка, а не обман, она врать не будет.

– Они к нам прилетели, - сказала Марья Степановна, - для изучения нашей жизни.

– Кто их звал? - сопротивлялся Семенский. - Что это за манеры?

– Ученые они, понимаешь, папочка. Им очень интересно, как мы живем, к чему стремимся.

– Сашенька права, - сказала Марья Степановна, снимая с плиты восхитительные котлеты. - Мы сначала сопротивлялись, а потом с нами побеседовали, все объяснили.

– И мы поняли, - сказала Сашенька.

Собака Тренога вежливо тявкнула из-под стола.

– Вопрос был принципиальный, - продолжала Марья Степановна. - Доросли ли люди до контактов с межзвездной цивилизацией? Или еще нет? Тогда они выбрали самый обычный дом в самом обычном городе и взяли нас на время, поглядеть...

– Мы очень сначала расстроились, - сказала Леокадия. - Ох, как много оказалось в нас всякой требухи, всяких родимых пятен, мещанства, суеверий, злобы и сварливости.

– Особенно во мне, - улыбнулась Марья Степановна.

– И во мне тоже, - призналась Леокадия.

– Нам показали возможности, которые открываются перед человечеством в галактическом содружестве, показали счастливый мир общемировой дружбы и потом спросили, не возражаем ли мы, если они попробуют избавить нас от недостатков как физических, так и моральных, - сказала теща.

– Мы их сначала не поняли, - добавила Леокадия. - Мы думали, что в нас нет недостатков, что все недостатки в окружающих.

«Ох, - подумал Семенский, - как она гладко говорит. Может, это все-таки подставная жена?»

Но тут Леокадия кинула на него ласковый взгляд, какого не кидала со времен свадьбы, этот взгляд Семенский ни с чем бы не спутал.

– Их интересовало, - сказала Марья Степановна, - можно ли нас от недостатков избавить? Наносные ли они. Или неисправимые? Если неисправимые, придется объявить на Земле карантин на тысячу лет. А если в основе своей люди не так уж злы и плохи, то еще, как бы сказать, не все потеряно.

– И вы согласились?

– Мы несли ответственность за всю планету, - серьезно ответила Марья Степановна.

– Зато когда нас отпускали обратно, то жали нам руки и очень радовались, что теперь не надо карантина. Все исправимо. Ты кушай, кушай. Я там краткий курс всемирной кухни прошла, буду тебя баловать разносолами...

Ночью, нежась в сладких объятиях жены, Семенский испытал большое чувство благодарности к зеленым исследователям. Правда, это чувство несколько уменьшилось, когда Леокадия шепнула ему:

– С завтрашнего дня будем с тобой, мой драгоценный, готовиться к институту. За нашей семьей налажено деликатное космическое наблюдение. Нам бы не хотелось тебя стыдиться...

– Надеюсь, ты не обидишься за нашу прямоту, - сказала утром Марья Степановна. - Но человеку свойственно стремиться к прогрессу, к свершениям.

– По большому счету, - закончила Сашенька, подняв пальчик.

Давно не плакал Семенский. Даже потеряв семью, он не проронил ни слезинки. Но сейчас что-то горячее заструилось по его щекам. Семенский зарыдал. Семенский с душевным трепетом и глубокой радостью вступал в новую жизнь...

Соседи и знакомые завидуют Семенским. Загляните к ним домой, пусть даже невзначай, не ко времени. Даже если в этот момент Семенский повторяет неправильные глаголы, Леокадия погружена в тайны интегрального исчисления, Марья Степановна пишет очередное эссе об охране животного мира, а Сашенька, закончив уроки, дышит по системе йогов. Даже в такой момент вам будут рады. Любой гость - награда для этой скромной семьи. Марья Степановна, с помощью родных, быстро приготовит скромное, но вкусное угощение, остальные будут развлекать вас интересным разговором об Эрмитаже, о новых археологических открытиях и моральном совершенствовании. И если вы не укоренившийся в отсталости человек, вы уйдете от Семенских душевно обогащенным, удовлетворенным и чуть подросшим.