Великий Гусляр т.1

Мне приходится пойти на нарушение хронологии, поместив повесть «Марсианское зелье» в конец книги, тогда как она была написана одной из первых, куда раньше большинства рассказов и всех иных гуслярских повестей. Однако в дни, когда я писал повесть, мне и в голову не приходило, что я еще не раз вернусь в Великий Гусляр. Так что определенные последствия событий, описанных в ней, настолько радикальны, что, допустим, Александр Грубин больше уже не имеет права участвовать в рассказах. Отныне его пути и пути Великого Гусляра разошлись.

Признаюсь, что я сам эту действительность, созданную мной, долго игнорировал. Может, по причине того, что повесть в полном виде более десяти лет я не мог опубликовать и она как-то переместилась на далекую периферию памяти.

Не будучи целиком напечатана у нас, повесть, первоначально называвшаяся «Рыцари на перекрестке», вышла между тем в Польше и Германии, затем по ней был снят Майоровым кинофильм «Шанс», и лишь сравнительно недавно ее опубликовали полностью в Минске. В том не было никаких политических мотивов — просто повести не очень везло.

Кинофильм «Шанс» снимался в том же калужском дворе, что и «Золотые рыбки», но актер, игравший Корнелия Удалова, сменился, как сменились и другие актеры, игравшие основных персонажей. Мне это казалось странным и противоестественным, но кино есть кино.

Чтобы не переписывать давно написанную повесть, я счел лучшим сдвинуть ее в пределах сборника таким образом, чтобы Грубин после нее уже больше нам не встретился. А если встретился, то без упоминания его возраста.

Ведь, судя по всему, Грубин сейчас трудится в Москве в Академии наук вместе со своей прекрасной молодой женой, а Елена Сергеевна переселилась за Уральский хребет.

1

Корнелий Удалов не решился один идти с жалобой в универмаг. Он спустился вниз, позвал на помощь соседа. Грубин, услыхав просьбу, долго хохотал, но не отказал и Даже был польщен. Отодвинул микроскоп, закатал рисовое зернышко в мягкую бумагу, положил в ящик стола. Потом шагнул к трехсотлитровому самодельному аквариуму и взял наброшенный на него черный пиджак с блеском на локтях. Пиджаком Грубин спасал тропических рыбок от говорящего ворона. Ворон их пугал, болтал клювом в воде.

— Ты, Корнелий, не робей, — говорил Грубин, надевая пиджак поверх голубой застиранной майки. — В ракетостроении перекосов быть не должно.

Ворон забил крыльями, запросился на волю, но Грубин его с собой не взял, напротив — сунул в шкаф, запер.

Удалов подхватил большой прозрачный мешок, в котором покоилась оказавшаяся дефектной красная пластиковая ракета на желтой пусковой установке, купленная в подарок сыну Максимке, пониже надвинул соломенную шляпу и первым направился к двери.

Грубин, превосходивший Корнелия ростом на три головы, шагал размашисто, мотал нечесаной шевелюрой, посмеивался и громко рассуждал.

Удалов шел мелко, потел и боялся, что его увидят знакомые.

Жена Удалова, Ксения, крикнула им вслед со двора:

— Без замены не являйся!

— Ну-ну, — сказал Грубин негромко.

Они пошли по улице.

Двухэтажный, большей частью каменный, некогда купеческий, а теперь районный центр, город Великий Гусляр к концу июня раскалился от затяжной засухи. Редкие грузовики, газики и автобусы, проезжавшие по Пушкинской улице, тянули за собой длинные конусы желтой пыли и оттого напоминали приземлившихся парашютистов.