Великий и Чёрный Инквизитор (СИ)

Крисстас скрестил руки на груди и промолчал. Он сразу догадался, зачем едут Эльфы. Точнее за кем и с какой целью. Он переглянулся с Амиладжар и между ними пробежала искра понимания. Князь Тишины лично призвал к себе мать Экзеля и рассказал ей о том, что у неё в эльфийских лесах Нольонда растёт внучка. Под страхом отлучения и медленной Смерти Князь Тишины запретил ей говорит об этом Экзелю, или кому-либо ещё. Каким образом разведчики Конклава и Императора не узнали об этом факте мне неведомо, возможно милость Князя сохранила секрет, но так или иначе, Лидер Конклава и не догадывался, что у его подопечного родилась дочь.

— О проклятье! — Хабек страдальчески заскрипел зубами. — Теперь ещё и это. Император уже знает?

— Не могу сказать, но вполне возможно, что в течение часа ему будет известно тоже что и мне.

— Дьявол! Ну почему это всё происходит со мной? Касар, через сколько Эльфы прибудут в столицу?

— В такую погоду через наши земли, они бы добирались как обычно, недели две, но они так спешат, что используют резервные ключи и систему порталов. Это означает, что уже послезавтра к вечеру они будут в столице.

— Крисстас, я прошу вас, — Хабек в очередной раз устало вздохнув повернул голову в сторону могущественного чародея. — Спросите у Князя Тишины, как поступить в такой ситуации. В конце концов в Хашарате находятся Его Апостолы.

— Не стоит сомневаться в Силе Князя и напоминать мне об этом, — холодно сказал Квентиарос вставая с кресла. — Если вы спросите моего совета, я предложу вам собрать небольшое войско и направить его в сторону Хашарата. Если третьего февраля утром они не появятся, в столице, нам придётся огнём и мечом пройти Хашарат. Спешу откланяться.

Крисстас растаял в воздухе и в ту же самую секунду в дверь трижды постучали. На пороге стоял давнишний воин, принёсший Хабеку послание от Императора. Лидер Конклава устало помассировал виски и прежде чем солдат открыл рот сказал: — Передайте его величеству, что мне известно зачем меня вызывают. Завтра поутру я буду у него. ЗАВТРА! — добавил он, когда воин хотел что-то добавить.

Повторять не пришлось. Солдат отсалютовав Хабеку развернулся и закрыл за собой дверь.

— Хабек, что ты будешь делать? — устало спросила Амиладжар.

— Не знаю, Ами. Впервые в жизни я не знаю. Я настолько привык играть судьбами сотен людей, что угодил в собственную ловушку. Я не ожидал, что королева Нольонда отдаст концы и напишет завещание. Я не знал что Светлые, отличающиеся железным отношением к правилам и условностям начнут беспокоиться. И более того, мне в страшном сне не могло присниться, что Они провесят портал в Хашарат. До вчерашнего вечера я считал что это невозможно. Теперь мне страшно представить, что будет завтра. Император, при всей его власти не имеет права вмешиваться в дела Ордена, если только она не затрагивает межнациональную политику. Но ведь здесь именно она и затронута. Из поколения в поколение правители или знатные отпрыски великих из иных рас проходили обучение в нашем Ордене. Как ты помнишь, тот факт что Король-Некромант некоторое время посвятил себя обучению в Ордене принесло нам плоды. А всё Сатурн, чтобы ему во второй раз сдохнуть.

— Не печалься Лефалл. Мы со всем справимся. Я до сих пор не могу поверить, что мой сын находиться в этом аду, но ты знаешь, я вспоминаю тот день, когда я получила это, — Амиладжар демонстративно взмахнула крылом задев ближайшую стену. — Мы должны поверить в него. Экзель костями ляжет, но вырвется оттуда вместе со своими друзьями. И всё будет в порядке.

— Надеюсь, Ами. Я очень на это надеюсь. А теперь, если ты не против, я хочу вздремнуть. Боюсь на этой недели, больше поспать мне не удастся.

Амиладжар кивнула, поцеловала Хабека едва уловимым касанием губ и вышла за дверь. А Хабек, даже не раздеваясь лёг на кровать сиротливо стоящую в углу и уснул. И вряд ли его сон нёс успокоение.

* * *

Во время нашего долговременного привала мы держали военный совет. Высказывались все, коротко и по существу. Настроение шутить пропало даже у Нильсена, которому сама смерть подруга, в образном смысле разумеется. Вообще с Нильсеном творилось нечто странное. Он стал очень молчаливым и даже Селена не могла вытянуть из него ничего кроме: Я в порядке, Не волнуйтесь, или же Всё будет хорошо. Я не мог отвлекаться на такие, как мне казалось, мелочи и вынужден был продолжать обсуждать план действий.