Великий и Ужасный - 2 (СИ)

Потом раздался страшный треск и грохот, и пол в подвале здания, где размещалась передовая база Формации под вывеской клуба любителей ретро-игр, провалился. Из огромной дыры полезли какие-то страшные рожи с дрекольем, арматурой, топорами, дубинами в руках. На рожах этих белым пятном виднелся до дрожи знакомый символ — растопыренная пятерня!

Последним, что услышал Сандер перед смертью, был хриплый вой из глотки какого-то лысого и бородатого гнома с совершенно безумными глазами:

— No my podymem gordo i smelo

Znamya bor’by za rabochee delo,

Znamya velikoj bor’by vsekh narodov

Za luchshij mir, za svyatuyu svobodu!

Несколькими ударами в такт страшной песни этот ненормальный кхазад здоровенной кувалдой безбожно испортил высокотехнологичный манипулятор, погнул раму стенда, раздербанил управляющий компьютер, а потом, размахнувшись, врезал киборгу в самую рожу. Раздался мясной хруст, и земное существование молодого-перспективного, креативного и прогрессивного Сандера Балоха закончилось.

— Из твоей башки я сделаю чашу и подарю ее Бабаю! Очень у тебя башка блестящая, симпатичная! — удовлетворенно хмыкнул этот никому неизвестный ордынский труженик ножа и топора и ножовкой по металлу принялся отделять голову главного Сан-Себастьянского киборга от тела.

Аугметированный позвоночник мерзко скрипел, неохотно поддаваясь тупым зубьям пилы, искрил и брызгал машинным маслом.

Глава 13 Великая тайна Зоотерики

— Ять! Сука! Откуда? — киборг из недобитков вертел головой во все стороны.

Что-то вроде очков-авиаторов, вживленных в его лицо там, где у приличных людей располагались глаза, подтекало и искрило одним стеклом, по которому разбегались паутинки трещин. Этот был лишним: по приблизительным прикидкам мы прикончили шестьдесят девять железячников, в живых оставили кое-кого из инвалидов на стендах, всего восемь человек. Так что еще трое, которые пытались на своих двоих выбраться из Хтони, нам были не нужны. О нашей победе и безжалостности расскажут и те недовосстановленные несчастные.

Мы разделились и загнали их, как охотничьи псы загоняют кабана. И этот секач достался мне.

Кидаться с ломом наперевес на типа с двумя цепными пилами вместо рук мне не очень-то хотелось. Это как в том анекдоте: « — Я медведя поймал! — Так веди сюда! — Не идет. — Так сам иди! — Да он меня не пускает!» Так совпало: я догнал беглеца, а спустя секунду за моей спиной обрушилась стена здания, преградив пути для маневра и отступления. Киборг был большой и опасный, а я — потрепанный и уставший. Всяко могло случиться. И пилы эти окровавленные, с прилипшими волосинами, мне ни разу не нравились. Похрюкивают так мерзко, бр-р-р-р. Он успел меня заметить и обернулся, чтобы распилить на несколько небольших бабайчиков, но… Мне не пришлось играть в берсерка и дубасить его ломом. Ему в очко прилетела гайка.

Ну, в очки. В половинку очков. Как называется половинка очков? Очко же, верно? Или очко — это про игральные карты и баскетбольное кольцо? Или про другое кольцо?

— Дзанг! — вторая гайка прилетела из-за парапета крыши, с нечеловеческой меткостью и внушительной силой.

— А-а-а-а! Я убью тебя, остроухая тварь! — заорал киборг и воздел руки-пилы в небо.

Очень непрактичная комплектация. Похоже, ему сменили насадки на предплечьях для боя с упырями, и до сих пор он так и ходил, как сраный дровосек-маньяк. Как он жрал и вытирал жопу — вот что мне было интересно!

— Слушай, — сказал я, выходя на открытую местность. — А как ты эти два дня жопу-то вытирал?