Великий и Ужасный

— Кузя! Кузя-а-а!!! — заорал я, спускаясь вниз.

— А-а-а-а-а-а-а?! Чего рычишь, Бабай? Я думал — началось! Ваще-то, если так вопить, то у меня сердце станет! По крайней мере — одно! — гоблин высунулся из небольшого люка с массивной стальной крышкой.

Убежище его располагалось как раз у той самой кучи металлолома, так что сразу понять, что крышка эта — не часть вторсырья, а вход в убежище, было трудно. Тем более — на ней кустарным образом наварили какие-то острые закорючки и загогулины из арматуры. Отличная маскировка!

— Что? Что — началось? Что всё это значит? — кинулся к нему я.

— Хтонь! Щас попрут твари! — шевеля ушами, пояснил гоблин.

— Откуда? Какие твари? — в недоумении я остановился.

Нет, я уже наслушался про эту Хтонь, но что это такое и с чем его едят — до сих пор было непонятно.

— Всякий раз по-разному! А ты чё, ваще не… А! Ты ж тут недавно, да. Ну, че сказать: прячься или сражайся! Тут выбор примерно такой. Расплата за вольную жизнь! Но если че, то ваще-то в люк ты не пролезешь. Если есть где еще занычиться — попробуй, но сомневаюсь я, что тебя пустят… — и нырнул внутрь своего убежища, с лязгом захлопнув крышку.

Зараза. Хотел приключений? Пожалуйста. Хтонические твари теперь еще какие-то! Прятаться? Оу-у-у-у, нет! Вот тут у моего сознания, которое хотело сначала понаблюдать и осмотреться, и у тела, заряженного на хорошую драку, явно возник конфликт. Судя по ощущениям, этот организм не знал такой дилеммы, как «бей или беги». Что за тупой вопрос? Рви, души, топчи, круши, ломай! Не кровь, а чистый норадреналин! Не нервы — стальные канаты! Только дайте врезать кому-нибудь как следует!

Единственное ощущение неправильности намекало на пустые руки, которые срочно требовали чего-нибудь колющего, дробящего, рубящего, режущего — и потяжелее, помассивнее! Я метнулся наверх, хлопнул ладонью по фальшивой розетке и за рукоять вытянул кард. О, да! Куда я там собирался? На работу? Почему бы и не пройтись, в конце-то концов? В квартире — шаром покати, жрать нечего, нормальная прогулка за хлебушком получится… А твари? Ну, скажем так: если и пойду я долиною тени смертной, то не убоюсь зла, потому как я сам, похоже, по местным меркам, теперь и есть это самое зло!

Наверное, стоило бы еще и ту средневековую хоккейную защиту из мешка примерить, но на улице уже начиналась суета: далекие выстрелы, крики, топот — всё возвещало о том, что одна из главных тайн этого, нового для меня мира вот-вот могла раскрыться.

— Вихри враждебные веют над нами
Темные силы нас злобно гнетут…

— по приобретенной привычке затянул я.

Не то, чтобы я был прям ярым стороннником светлых идей коммунизма, но песни у большевиков были что надо! Самое оно в качестве аккомпанемента для бодрого марша по вражью душу! Тут и гроул был как нельзя кстати: чем страшнее — тем лучше!

* * *

Первая адская псина вылетела на меня буквально у самой калитки. Я только шагнул на Проспект, отшвырнув ногой мусорный пакет с какими-то бутылками и бумажками, как тут же столкнулся нос к носу с настоящей собакой Баскервилей! Объективно говоря, бестия была до усрачки страшной. В холке — примерно метр роста, черная, облезлая, с горящими потусторонним огнем глазами, невероятно огромной пастью, полной зубов подходящих скорее доисторическому ящеру, чем лучшему другу человека… И со сраной змеей вместо хвоста!

Вот эта змея меня и сподвигла действовать немедленно и решительно. С собачками-то у меня отношения обычно были неплохими, а вот змей я с детства боялся и ненавидел. У меня на них реакция одна: лупить всем, что под руку попадется, пока гадина не то, что шипеть — дергаться не перестанет! В этом теле такой эмоции, как страх, в базовой комплектации и вовсе не предполагалось, а потому…

— Н-н-на! — псина, похоже, тоже не ожидала увидеть меня прямо тут, на расстоянии вытянутой руки, и потому я довольно успешно, изо всех орочьих сил ляснул ей поперек рожи кардом.

— Дзан-н-н-г! — меч плашмя столкнулся с собачьей башкой.

Не специально — так получилось! Не повернул кисть, бывает. Вдарил по уху тяжелой железякой — чем не результат? Истошный визг на грани ультразвука стал первой реакцией на мою спонтанную атаку. Тварь аж присела на задние лапы от неожиданности, но тут же отпрыгнула, зарычала, и пошла по кругу, на полусогнутых ногах. Я крутанул кардом несколько раз, примериваясь.

— Ну, давай! — кровь играла в жилах, сердце выбивало в груди ритм плясовой. — Давай!

И они дали. Тварей было две! Вторая падла кинулась на меня откуда-то сверху: явно кралась по крышам зданий, ожидая, пока ее подельница отвлечет на себя внимание беспечной жертвы. Почти удалось! Я в последний момент полоснул кардом поперек большого облезлого туловища пикирующей сверху псины и ушел в перекат — как на тренировках, уходя с линии атаки.