Великий и Ужасный

Машина плавно притормозила и стала снижаться вертикально вниз.

— А тут…

— Заброшенный испытательный цех морских вооружений. Двадцать на двадцать метров, есть приличный спуск к воде. Ты глубины не боишься? — спросила она. — Я сюда иногда прилетаю, когда хочу побыть одна. Порой тут тусят компании, приплывают на яхтах и катерах, устраивают шумные вечеринки, но сейчас никого нет.

— Глубины? Нормальные у меня отношения с глубиной… Кстати — интересно проверить, на что способно это тело в водной стихии. Слушай, а дверь можешь открыть? — до воды было метров пятнадцать, и это показалось мне хорошей идеей.

Я живо принялся снимать рубашку, футболку и кеды.

— Идиот? — она повернула голову ко мне. — А… Точно! Чего это я. Пожалуйста!

Дверь открылась, дохнуло морским бризом, я глянул вниз и ощутил мурашки на коже. Хор-р-рошо!

— Хакуна-мата-та-а-а-а!!! — короткие секунды полета наполнили душу щенячьим восторгом, я не стал мудрить со всякими фигурами высшего пилотажа и вошел в воду ровно — солдатиком.

Море крепко ударило в пятки, холодная чистая глубина обняла и приголубила меня. Раскрыть глаза в воде? Не проблема! И какой дурак назвал море Черным, если оно — зелено-голубоватое? Были какие-то истории про сероводород на дне, но тут им и не пахло — мелковато. Вынырнув, я вдарил кроллем к виднеющемуся метрах в пятидесяти фантасмагорическому силуэту цеха. Электрокар уже стоял там, на вершине, и девичья фигурка в красном (в цвет платью?) бикини ласточкой полетела вниз. Вот читерша! Точно — использовала магию, слишком уж пологим был ее полет!

Она вынырнула не так уж и далеко от меня, я несколькими мощными гребками приблизился и сказал, отфыркиваясь:

— Красиво!

Роксана тоже балансировала на волнах, при этом умудрившись убрать с лица волосы и ослепительно улыбнуться.

— Классно плаваешь! — почти крикнула она, всё еще под воздействием адреналина от полета. — Я такого никогда не видела. Неужели — что-то полезное от попаданца? Научишь потом?!

— Потом? — вот эти ее «не сейчас», «потом» — они заставляли сердце стучаться о грудную клетку даже сильнее, чем во время безумного пятнадцатиметрового прыжка: олимпийцы прыгают с десяти!

— Давай наперегонки до цеха? — подмигнула чародейка, извернулась и каким-то хитрым брассом наддала по волнам.

Я засмотрелся на ее ножки и на всё остальное, и на алое бикини тоже. Мыслей не было ни одной, в висках пульсировала кровь. Вдохнув как можно больше воздуха, я нырнул и рванул следом.

Всё-таки уруки — это нечто. Генетика решает! Чертова биологическая торпеда, вот что это напоминало. Конечно, Роксана использовала магию и плыла быстрее, но преследовать ее — это было чистое удовольствие.

Наконец, достигнув бетонного основания платформы, я уцепился за нижнюю ступеньку ржавой лестницы, что спускалась практически до самой воды, и успел увидеть, как мелькнуло вверху, на втором этаже, мимолетное видение с копной светлых, волнистых от влаги волос. С опаской подтянулся, примеряясь своим весом, и полез, прислушиваясь к каждому скрипу. Нет, я не боялся упасть в воду, просто хрен его знает, есть ли тут еще один путь наверх.

— Иди сюда! И джинсы снимай, я просушу, — помахала мне рукой волшебница.

Однако, запасливая девушка! Всегда в машине возит плед и полотенца? Или у нее были далеко идущие планы? Я скинул джинсы на бетонный пол, оставшись в свободных трусах-боксерах. Хрустнул суставами, потянулся, отошел в тень, которую создавала большая надстройка. Всё-таки солнце — это не для уруков. Позагорать не получится.

— Твое татау… Ты там без дела не сидел, да? Твоя сила как Резчика растет, — задумчиво проговорила девушка. — Иди сюда, сядь со мной рядом. Дай я посмотрю… Знаешь, ты ведь сделал большой подарок Воронцовым.

— Я-а? — чертовски приятно было ощущать ее пальчики на моей руке, как она водила ими по иероглифам и загогулинам, чудным образом проявившимся на коже в последние дни.

— Ты. Знаешь, сколько всего в мире Резчиков?

— М-м-м? — я сделал крохотное движение, приближаясь к Роксане на пару миллиметров и почувствовал тепло ее тела.

— Живых, кроме тебя — трое. Один — на Балканах, один — на Борнео, еще один — в Гренадерском корпусе, у нас. И ты. Понимаешь? — она и не собиралась отстраняться.

— А почему меня до сих пор…

— Не стреножили? — ее руки явно перестали изучать татау, движения стали медленными, пальцы гладили мне бицепс, плечо, спину…

Я боялся сделать лишний вдох, чтобы не нарушить магию момента, и потому кивнул.

— Потому что Резчик ничего не может сделать из-под палки. Потому что то, что я тебе сказала — государственная тайна. В Государстве Российском самая большая диаспора урук-хай в мире, только у нас таборный урук может сделать карьеру в армии или спецслужбах. С недавних пор — еще в Балканской Федерации, но… — ее руки теперь путешествовали по моей шее, груди, прессу, и это было уже почти невыносимо.

— Роксана, солнышко, или прекращай меня провоцировать, или немедленно посмотри мне прямо в глаза и скажи, что я тебя правильно понимаю. Я ведь сейчас…

Она подняла голову, широко распахнула глаза, взмахнув пушистыми ресницами:

— Правильно…