Великий и Ужасный 6 (СИ)

Одабаши не был тормозом: он снова взмахнул ятаганом и рассек летящий ему навстречу метательный снаряд призрачным лезвием, сбивая его с траектории и… И это бы сработало, даже будь на месте моего книппеля стандартное пушечное ядро! Но фонари на цепи обладают очень странным центром тяжести, их движение подчиняется специфическим закономерностям, так что… В тот самый момент, когда заигравшийся в принца Хаджара одабаши получил по кумполу наполовину развалившимся плафоном рудничного светильника, я уже был тут как тут — дополз на форсаже, перешел в кувырок, и влупил ему обеими ногами в пузо, сделав стойку на руках. Капоэйра, ять! Хурджин бы одобрил!

— СУКАПАДЛА! — выдохнул я с большим удовольствием, вставая и с хрустом распрямляясь.

Мне явно не шла на пользу монотонная работа и подземный климат! Если в двадцать лет у урука хрустят суставы — это что-то да значит…

— Стареешь, — вкрадчиво сказал кто-то. — Как и все смертные.

Смутная тень прошелестела в конце коридора, там, где сползал по стеночке пришибленный мной Эргенч, оставляя за собой кровавый след. А потом рядом с янычаром проявилась из тьмы отвратительная сатанинская рожа и два кожистых крыла. Носферату! Кантакузен! И с хрена ли они все тут так хорошо знают русский? Тоже — культурный обмен?

— А я стареть не намерен… И не намерен позволить пропадать такому божественному нектару! — продолжил высший вампир, склоняясь над одабаши и, похоже, намереваясь отсосать у умирающего. Кровушки отсосать.

— АЛЁ, ГАРАЖ!!! — проревел я, взбешенный до последней крайности. — ПОЛОЖЬ ТУРКА НА МЕСТО!!!

Рев мой получился капитальным, как раз тот самый «выход силы», о котором говорил Рикович. Аж обвал где-то вдалеке случился, эхо по всему руднику разбежалось, а носферату подпрыгнул от неожиданности так высоко, что саданулся макушкой о своды подземелья, рухнул вниз, усевшись на жопу и тонким истерическим голосом проверещал:

— Чего орешь, дикарь? Это откинуться от страха можно, подумать только! И вообще… — наконец тембр голоса этой крылатой скотины пришел в норму, и он сказал уже несколько более уверенно: — Не смей становиться между хищником и его добычей, быдло.

— От быдла слышу, — откликнулся я, решительно шагая вперед по коридору. — Слушай ты, отсосатель! Отвали от Урбеча! Если не дашь турку спокойно помереть — я тебе башку в жопу засуну! Я уверен, меньшее, чего бы он хотел перед смертью — так это чтобы у него отсасывала такая мерзкая харя… Нет, будь ты белокурой Хюрем-султан, я думаю, он бы не отказался, но ты-то не белокурый! У тебя наросты на башке и вместо носа какая-то хренотень нездоровая… Короче, дай дядьке помереть по-людски, что ты, ять, как нерусский? Не смей у него сосать, сдрисни нахрен с пляжа, а то повторюсь — твоя же голова в твоей же заднице будет!

Я был серьезен как никогда. Эргенч, хотя и оставался моим врагом, но такой ереси перед скоропостижной кончиной точно не заслужил. Но Кантакузен мне не поверил… И, по секрету вам скажу, очень даже зря!

* * *

Глава 16 Голос из глубин

Кантакузен просчитался. Снова — сраная самонадеянность всему виной! Я и сам на этом уже не раз погорел — и фигурально, и буквально, и поэтому теперь старался быть предусмотрительным засранцем. Вот и теперь — проявляя несказанную борзоту в диалоге с одним из самых страшных существ нашего мира… Ну, вот я и назвал Твердь «нашим миром», можно сказать — ассимиляция, диффузия и инфильтрация попаданца удались! И — да, носферату были очень опасны. Я помнил, как они крошили целые сотни ордынцев в Сколевских Бескидах! И теперь моя уверенность была основана на двух фактах: во-первых — я действительно вырос над собой, а Резчики Урук-Хая тоже были зверски свирепыми гадами, а я теперь мог считаться не доморощенным самоучкой, а настоящим Резчиком! Ну, и во-вторых, я в преддверии грядущего звиздеца все-таки обкатал тему с алхимическими антивампирскими символами.

Райла попросила сделать ей татау с пиктограммами Солнца и Луны -то естьзолота и серебра — прямо на шее, в районе сонной артерии. Да, да, понравилось ей, как смотрится, решила девочка пофорсить. Ну, и типа, если упырь укусить захочет — офигеет!

И у меня они тоже проявились, правда — на руке. Ну и хорошо, ну и ладно. Кантакузену от этого было не легче… Он, гад такой, метнулся ко мне стремительным домкратом, просто ввинтился в воздух, ухватил меня за патлы и впился мне куда-то между плечом и шеей. Не двинуть ему со всей дури кулаком в мерзкую харю, по этой самой хренотени, которая у носферату вместо носа, было адовой задачкой. Но — сдержался. Чисто из исследовательских целей!

Так что Кантакузен прокусил мне трапециевидную мышцу и даже вроде как попробовал присосаться, и было зверски больно. А потом упырь отпрянул, ошалело осмотрел меня с ног до головы, помотал своей головешкой и вдруг сказал:

— АЫК! — и принялся громогласно блевать во все горло, постепенно меняя боевую ужасную форму на облик почти человеческий.