Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

А вспомните уже описанную в этой книге сцену, когда В.М. Мясищев поднимал в небо свой супербомбардировщик 3М и пригласил на банкет всех коллег-конструкторов, в том числе Туполева, Ильюшина и Яковлева, и эти последние, не только не пришли поздравить коллегу с успешным первым вылетом, они и за взлетом 3М наблюдали с территории своих баз в Жуковском. А письма, которые писались вождю по поводу Яковлева. А письма Яковлева в инстанции… Не судите, да не судимы будете…

Все, теперь вы думаете, что дорога в небо для нового самолета открыта? Но это только начало борьбы за место в небе.

Старые яковлевцы помнят, как они в своем коллективе изготовили створки реверса тяги, позволявшие резко уменьшить пробег самолета на аэродромах с короткой полосой. А для Як-40 были уготованы и такие аэродромы. Я помню, как в 1978 году летел на Як-40, который открывал новую линию Душанбе – Хорог. Столица Горного Бадахшана расположена в заоблачных горах Памира, и туда раньше летали только вертолеты. Выйдя по приборам на посадочную полосу, мы увидели перед собой ущелье, стиснутое с двух сторон отвесными скалами. Между ними асфальтовая полоска с пунктирной разметкой посредине. Это и была новая полоса. Тут и вертолету надо было бы приспосабливаться, но наш летчик по какой-то сложной глиссаде все-таки завел Як-40 среди теснин, притер самолет у начала полосы и, пробежав совсем немного, остановился. Как только стих гул моторов, на привокзальной площади задудели длинные трубы и зарокотали приветственные барабаны пионеров, члены комиссии направились на площадь, а летчики – к хвосту самолета: их интересовали створки реверса – выдержали ли они?

Это была целая эпопея, когда самолетчики, а не двигателисты самостоятельно взялись решать проблему реверса тяги. Яковлевцы рискнули.

Говорят, что не оправдавшийся риск – это авантюра, оправдавшийся – инженерное предвидение. В случае с Як-40 получилось второе. Идею предложил ведущий конструктор Адлер, большинство было против, и дело дошло до Генерального. Рассказывает Адлер:

«Приношу очередное творение коллег – тормозной парашют, Яковлев опять надувает губы.

– Александр Сергеевич, что мы толчем воду в ступе? Ведь если нужно укоротить посадочную дистанцию, ее нужно укорачивать цивилизованно, современным, а не допотопным способом. Значит, надо попросту установить реверс тяги.

– Как же это сделать? Просить мотористов?

– Нет, его можно сделать самим. Я там, у Шехтера, набросал эскиз, а он артачится..

– Несите его сюда.

Когда я лезвием бритвы вырезал со стола удивленного Шехтера клок кальки и притащил его АэСу, он, не обращая внимания на внешний вид «чертежа», красным карандашом поставил свое «АЯ» и число.

– Немедленно делать. Именно так. И срочно!

Замечу, что под старость АэС соображал в технических вопросах так же хорошо, как и в молодости».

Ах, невидимые миру слезы. Кто-то вспоминает радость и гордость после победы над проблемой реверса, а кто-то обиды. Совершенно рядовой случай: Яковлев в ведомости на распределение вознаграждения за реверс записал себе самый крупный процент – 30, всем остальным по убывающей. Ну, а разве где-то бывало иначе? А разве начальник отдела, лаборатории, института не вписывал свою фамилию перед фамилией мэнээса (младшего научного сотрудника), который написал вдруг дельную статью или сделал открытие. Так было… Полагаю, что так это есть и сейчас, ну, а насчет скончания веков не будем загадывать…

Рассказывает В.И. Лузянин, генеральный директор нижегородского завода «Гидромаш», выпускающего шасси для самолетов: