Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Но Сталин был последователен и непреклонен в своих решениях. Конструкторы самолетов товарищи Яковлев и Микоян командируются на заводы, один в Тбилиси, другой в Куйбышев. А чтобы работа лучше спорилась, с Яковлевым в Тбилиси едет заместитель министра товарищ Кузнецов, с Микояном – первый заместитель товарищ Дементьев. Возвращение в Москву вместе с самолетами.

И Яковлев, и Дементьев, и их коллеги не раз вспоминали войну и тот непосильный ритм жизни, который диктовался вражеским нашествием. Но на дворе ведь 1946 год, мирное время! И все ради того, чтобы военные атташе увидели рокочущие реактивными моторами краснозвездные истребители и отметили в своих донесениях растущую мощь Советского Союза.

Итак, Тбилиси. На местном авиазаводе яковлевских специалистов знали хорошо, и ОКБ и завод объединяли связи, наработанные с 1944 года. Приехавшие москвичи поселились в заводской столовой, где для них поставили кровати, некоторым достались места в гостинице, но и они позднее перебрались жить на завод – транспорт в Тбилиси ходил плохо. По 16–18 часов в сутки работали рабочие и инженеры завода, и лучшей наградой за их труд было УДП (усиленное дополнительное питание) и аккордная оплата. В условиях карточной системы это значило многое.

Появление самого Яковлева в Тбилиси было эффектным.

«На первом пути стоял министерский вагон, отцепленный от скорого поезда Москва – Тбилиси. К нему были присоединены телефон, электричество и прочее, – пишет в своей книге Е. Адлер. – Войдя в вагон, мы замешкались в дверях. АэС, будто не замечая нас, с озабоченным видом что-то диктовал машинистке. Затем, словно очнувшись, приветливо нам улыбнулся, поворчав на машинистку:

– Что это вы тут завалили все бумагами, а к нам гости. – И снова, приветливо обращаясь к нам, – заходите, заходите, милости прошу, присаживайтесь».

Республиканское руководство, разумеется, не могло допустить, что прославленный конструктор, человек приближенный к товарищу Сталину (номенклатура это четко отслеживала) будет жить на вокзале, нехорошо! Но случается, что от вагона, как от судьбы, никуда не уйдешь. Продолжаю цитировать Адлера:

«АэС отправился в гостиницу «Тбилиси», где ему был приготовлен лучший номер. Не зная, как и угодить, администрация распорядилась опрыскать стены и ковры одеколоном, чем обеспокоила клопов, один из которых нагло вылез на самое видное место. Увидев этого завсегдатая гостиницы, Яковлев с преувеличенным ужасом ретировался в свой вагон, чем вызвал отчаянный переполох у властей».

Но это все как в тайге – ветер шевелит верхушки деревьев, а жизнь леса идет внизу – у земли. Настоящая битва за выполнение приказа любимого вождя шла в сборочном цеху, который скорее, можно было назвать экспериментальным. Еще каким экспериментальным! Чертежи шли на стапеля прямо из спальни, которая служила и рабочим кабинетом для конструкторов, они попадали прямо к технологам, минуя этап военной приемки – такого не бывало в советское время!

Они уложились в срок! И яковлевцы, и микояновцы, и самостоятельно вступившие в гонку нижегородцы, которые считали свой Ла-15 нисколько не хуже, чем у московских конкурентов.

Как позднее писал в своих воспоминаниях сам Яковлев: «Если бы мы верили в чудеса, то можно было бы назвать все это чудом, но мы верим не в чудеса, а в дело рук человеческих, и эти золотые руки сделали казавшееся невозможным, сделали почти чудо». Вот так несколько высокопарно, но по существу верно описал наш герой свою вахту в Тбилиси. Готовые самолеты по мере их изготовления паковали в ящики и курьерской скоростью отправляли в Москву. Там инструкторы учили летчиков летать на «трубе с огнем».

21 октября из Тбилиси ушел в Москву последний 15-й самолет. Но это было не все. Яковлев не был бы Яковлевым, если бы не прыгнул выше планки. До конца месяца выпустили еще 4 самолета. Итого – 19! Помните цитату про выдвиженцев? Сделать невозможное, и еще чуть сверху!

Примерно тогда же и микояновцы отгрузили свою продукцию.

Но было бы несправедливо ничего не сказать о третьем участнике реактивного марафона 1946 года. Семен Алексеевич Лавочкин не захотел оставаться вне «истребительного пула» и тотчас примчался в министерство: как так, у меня ведь готовый уже Ла-150! Было решено, что уже министерство поручит 21-му заводу в Горьком изготовить десять опытных самолетов. Вряд ли директор завода Агаджанов был в восторге от предстоящей штурмовщины, но он понимал, что в случае успеха (в смысле, понравится ли Хозяину лавочкинский самолет) зависело многое.

И началось! Директор завода вызвал В.А. Мюрисепа, главного технолога:

«Надо собрать бригаду из самых квалифицированных технологов и конструкторов и немедленно, сегодня же, отправляться в Москву. Самолет Ли-2 на аэродроме. Задача такая: в КБ Лавочкина отобрать всю необходимую документацию, плазы, шаблоны. Все это имущество автотранспортом отправить в Горький. 7 ноября три машины должны участвовать в воздушном параде над Красной площадью».

Штурм. Горячка. Аврал. Подвиги трудовые…