«Великий инквизитор» и трагедия исихазма в России (история и тайны «имяславских» споров)

В ответ «имяборцы» во главе с о. Алексием (Киреевским) направили открытое письмо Константинопольскому патриарху Иоакиму III (1878-1884; 1901-1912), требуя осудить «имяславцев». Прошение вызвало скорую и сочувственную реакцию: патриарх поручил изучить вопрос Халкинской богословской школе, и по получении ее весьма пространного и безосновательного ответа, уже 12 сентября 1912 г. запретил на Афоне чтение книги «На горах Кавказа». Поскольку патриаршее послание не имело ни единой ссылки на Святоотеческое учение, а содержало лишь общие фразы и вообще не производило впечатления богословского анализа, русские афонские монахи отказались принимать его. В ответ они подготовили протокол собора братии, в котором в очередной раз засвидетельствовали свою верность исихазму.

Ввиду продолжающихся баталий (причем, не только богословских, но и телесных) между иноками русских монастырей, Афонский кинот, центральный соборный орган управления Святой Горы, почти полностью греческий по своему этническому составу, дружно принявший сторону «имяборцев», отказавшись признавать нового игумена, выбранного русскими монахами. А попутно отверг от церковного общения о. Антония (Булатовича), к тому времени уже направившегося в Россию в надежде найти поддержку у обер-прокурора Святейшего Синода В.К. Саблера и других иерархов Русской церкви.

Однако Синод сразу же и безоговорочно поддержал «имяборцев», помимо Храповицкого те получили еще одного покровителя и защитника в лице архиепископа Никона (Рождественского), известного публициста, ригоричного сторонника «Русской идеи», ярого антисемита и твердого по убеждениям монархиста. То, что Рожественский, как и Храповицкий, являлся членом Святейшего Синода, уже само собой предопределяло характер грядущих событий.

В короткое время все враги исихастов сошлись «в одной лодке» и действовали довольно дружно: новый Константинопольский патриарх Герман V (1913-1918) своим посланием подтвердил «ересь» «имяславцев», а Храповицкий с Рождественским потребовали от русских афонитов подчиниться актам патриарха. Им делом помогли правительственные лица из российского МИДа. Всю весну 1913 г. шли активные предуготовительные мероприятия, наконец 30 марта вышел «Отзыв Халкинской богословской школы» (еще один) об учении «имяславцев», в котором исихасты были обвинены в пантеизме. Правда, не обошлось без откровенных нелепиц – греческие богословы отметили в «Отзыве», что не имели времени прочитать книгу о. Антония (Булатовича), но поняли ее дух (!), основываясь на различных материалах и рукописях, переданных им для анализа. Уже 5 апреля того же года Герман V направил на Афон послание, в котором назвал «имяславие» «новоявленным и неосновательным учением»8.

Вслед за тем, 16 мая 1913 г., на своем экстренном заседании заслушав доклады Рождественского, Храповицкого и С.В. Троицкого, преподавателя Санкт-Петербургской Александро-Невской духовной школы, Святейший Синод рассмотрел проект Послания, подготовленный архиепископом Сергием (Страгородским). Проект без долгих дебатов был утвержден всеми присутствующими членами. В Послании о. Антоний (Булатович) со своими единомышленниками обвинялся в магизме (!), заблуждениях и богословских измышлениях. Архиереи дружно отрицали веру в благодатную силу Имени Божия, поскольку-де она ведет к механическому повторению «Иисусовой молитвы». В заключении синодального Послания наши архиереи солидаризировались с Посланием патриарха Германа V о том, что «имяславие» есть ересь, и потребовали от всех исихастов «смиренно покориться голосу Матери-Церкви»9.

Напрасно русские монахи Афона по получении Послания спешно готовили ответ на него, надеясь, что к их богословским доводам прислушаются; Синод и не собирался читать их возражения. Более того, буквально на следующий день после утверждения Синодом Послания архиепископ Никон (Рождественский) и С.В. Троицкий получили предписание немедленно отправиться на Афон для «усмирения монашеского бунта». Попутно им поручалось обратиться за помощью к патриарху Герману V, дабы тот предал своему суду «главнейших виновников настоящей смуты», в первую очередь, о. Антония (Булатовича). 19 мая 1913 г. Определение Синода утвердил Государь, наложив резолюцию: «Преосвященному Никону моим именем запретить эту распрю». Согласимся, довольно странная резолюция («моим именем»!) в деле, в котором оспаривается Имя Божие.

30 мая того же года русская делегация прибыла в Константинополь, где Рождественский обсудил ситуацию с Германом V. С тревогой они сошлись во мнении, что из 1700 русских монахов Св. Пантелеимонова монастыря почти 1600 являются «имяславцами», и лишь около ста иноков – «имяборцами», сохранившими верность «Православию».