Великий йог Тибета Миларепа

«О Владыко, мой Гуру, ты благословил меня жить аскетической жизнью,
И мои радости и горести ведомы тебе!
Вся сансара опутана нитями кармы.
Кто прочно привязан к ней,
Тот отбрасывает прочь жизнедательную нить Спасения.
Накапливать зло — занятие человеческого рода,
И кто делает так, должен испытать муки ада.
Родственные привязанности подобны замку дьявола[185]

.Строить его — значит испытывать жгучую боль.
Накопление богатства — это накопление чужого имущества.
То, что накапливаешь, становится достоянием врагов.
Вино и чай, употребляемые для поднятия настроения,
подобны соку аконита.
Пить их — значит утопить жизнедательную нить Спасения[186].
Цена, заплаченная теткой за мое поле, состоит из
продуктов, из жадности приобретенных.
Тот, кто будет их есть, родится среди голодных духов[187].
Совет, данный моей теткой, продиктован гневом и мстительностью.
Его произнесение вносит в жизнь людей сумятицу и раздор.
Всем моим имуществом — полем и домом
Владей, тетя, и будь счастлива этим.
Моей искренней преданностью религии я смываю последствия ссоры.
И моим усердным служением я угождаю богам.
Состраданием я подчиняю демонов,
Все грехи я развеиваю по ветру
И горе — обращаю мой взор.
О Милосердный, Ты Неизменный,
Пусть по твоему благоволению, я проведу жизнь в
уединении и достигну цели».

Выслушав меня, моя тетка сказала: «Ты действительно предан религии, и это очень похвально». И она ушла от меня довольная.

Эта встреча расстроила меня, но с другой стороны, я почувствовал облегчение, так мне уже больше не нужно было думать о моих земле и доме. Я решил немедленно осуществить свое намерение перебраться в пещеру Драгкар-Тасо и продолжать медитировать в ней. Так как эта пещера послужила мне жилищем в то время, когда я закладывал основание самадхи, ее стали называть Кангцу-Пхуг (букв.: пещера, в которой он, Миларепа, укрепился в преданности, то есть заложил основание). На следующее утро, взяв с собой вещи и продукты, принесенные теткой, и останки старого припаса, я отправился на новое место. Пещера Драгкар-Тасо оказалась очень удобным для меня жилищем. Я положил там принесенное с собой жесткое сиденье и застелил его моей спальной покрышкой. Разместившись на нем, я принял обет не спускаться к жилищам людей:

«Пока я не достигну сиддхи[188]

, я буду жить в уединении.Если даже я буду умирать с голоду, я не пойду просить милостыню,
предложенную во имя веры или посвященную умершим,
Ибо я задохнусь от праха[189].
Если даже от холода буду я умирать, я не спущусь вниз просить одежды.
Если от страданий и горя буду я умирать, я не
Спущусь вниз, чтобы развеяться среди радостей мирской жизни.
Если смертельной болезнью я заболею, я не спущусь
вниз даже за одной дозой лекарства.
И я не сделаю ни одного движения телом ради
какого-нибудь материального приобретения.
Но тело, речь и сердце я посвящу достижению Будды.
Да помогут мне гуру, боги и Дакини исполнить мои обеты.
Да благословят они мои труды.
Да исполнят Дакини и боги-хранители веры мои желания
И окажут мне необходимую помощь».