Великий йог Тибета Миларепа

Поверив этому сообщению, она пришла ко мне с кувшином чанга и небольшим сосудом с мукой. Остановившись перед входом в пещеру, она увидела меня и ужаснулась. Лишения и страдания довели меня до истощения: глаза ввалились, цвет тела был синевато-зеленым. Мышцы сморщились и высохли. Я был кожа и кости и выглядел, как живой скелет, покрытый синевато-зелеными волосами. На голове волосы стали жесткими и были похожи на устрашающий парик, а конечности были такими хрупкими, что легко могли сломаться. Мой вид внушал ей такой жуткий страх, что она приняла меня за бхуту. Вспомнив о, том, что ей говорили обо мне, она, однако, в какой-то мере сомневалась в том, что это я. Наконец, собравшись с духом, она спросила: «Человек ты или бхута?» В ответ я сказал: «Я Мила Тхепага». Узнав меня по голосу, она тогда приблизилась ко мне и, обняв меня, воскликнула: «Брат! Брат!», — и тут же лишилась чувств. Я тоже, зная, что это Пета, был одновременно и рад и опечален. Приняв все необходимые меры, чтобы привести ее в чувство, я наконец смог это сделать. Но она, положив голову между моими коленями и закрыв лицо руками, дала волю новому потоку слез и сквозь рыдания говорила: «Наша мать умерла в ужасной нищете, и она все время ждала тебя. Никто к ней не приходил, и я не могла переносить эти ужасные лишения и одиночество в нашем доме и ушла просить милостыню. Я думала, что тебя тоже нет в живых. Я, конечно, надеялась, что, если ты жив, я увижу тебя в более лучших условиях, чем эти. Но, увы! Ничего нет хорошего. Ты видишь, какую жизнь я веду. Есть кто-нибудь более несчастный на Земле, чем мы с тобой?»

Она не раз произносила имена наших родителей и не переставала рыдать. Я всячески старался успокоить ее. В конце концов мне тоже стало очень грустно, и я спел моей сестре такую песню:

«Почтение моим Владыкам Гуру!
По вашей милости пусть я буду предан отшельничеству.
Сестра, ты преисполнена мирских желаний и настроений.
Знай, что мирские радости и горести все непостоянны.
Но я, сам себя обрекший на эти лишения,
Уверен в том, что достигну Вечного Счастья.
Итак, послушай песню твоего брата.
Чтобы отплатить за доброту всем живым существам,
Так как они были нашими родителями[197]

,Я посвятил себя религии.
Взгляни на мое жилище. Оно, как у лесных зверей.
Любой испугается, войдя в него.
Взгляни на мою еду. Это пища собак и свиней.
Людей от нее стошнит.
Взгляни на мое тело: оно превратилось в скелет.
Даже враг заплачет при виде его.
Я похож на сумасшедшего в своих поступках,
И поэтому ты разочарована и опечалена.
Но если бы ты могла рассмотреть мой ум, ты бы увидела,
Что это Ум Бодхи, радующий Победителей.
Сидя на этой холодной скале, я медитирую с таким упорством,
Что вынесу, если с меня живого будут кожу сдирать
Или мясо отрывать от костей.
Мое тело внутри и снаружи сделалось, как крапива,
Зеленоватый оттенок, не меняющийся, оно приняло.
Здесь в безлюдье, в этой скальной пещере,
Где нет никаких развлечений,
Я неизменно, постоянно полон любви и восхищения
Гуру, истинным воплощением Вечных Будд.
Так, преданный медитации,
Я, несомненно, приобрету
Трансцендентальные Опыт и Знания,
И если в этом смогу преуспеть,
Будут достигнуты мной в этой жизни счастье и процветание,
А в следующем рождении достигну я состояния Будды.
И потому, моя сестра, Пета дорогая,
Не предавайся горестным мыслям
И религии ради обратись к покаянию».