Великий канцлер

– Знаешь, где твоим бумагам место? – дерзко хохоча, кричала Наташа.

– Что вы, Наталья Прокофьевна! Услышит кто-нибудь, – моляще орал боров.

Задыхаясь от наслаждения, Наташа рассказала бессвязно о том, что произошло после того, как Маргарита улетела. Как только Наташа увидела, что хозяйка исчезла, не прикасаясь ни к каким подаренным вещам, сбросила с себя одежду и кинулась к крему и помаде. С нею произошло то же, что и с хозяйкой. В то время как Наташа, хохоча от радости, упиваясь своею красой, стояла перед зеркалом, дверь открылась, и перед Наташей явился Николай Иванович. В руках у него была сорочка Маргариты и собственные шляпа и портфель. Николай Иванович обомлел. Придя в себя, весь красный как рак, он объявил, что счёл долгом поднять рубашечку, лично принести…

– Предложение сделал мне! Предложение! – визжала и хохотала Наташа, – клялся, что с Клавдией Акимовной разведётся! Что, скажешь, вру? – кричала она борову, и тот сконфуженно отворачивал морду.

Расшалившись, Наташа мазнула кремом Николая Ивановича и оторопела от удивления. Лицо почтенного нижнего жильца свело в пятачок, руки-ноги превратились в копытца. Глянув в зеркало, Николай Иванович отчаянно и дико завыл, но было уже поздно. Через несколько секунд он, осёдланный, летел куда-то к чёрту над Москвой, рыдая от горя.

– Требую возвращения нормального облика моего, – вдруг не то исступлённо, не то моляще прокричал боров и захрюкал от негодования, – не намерен лететь на незаконное сборище! Маргарита Николаевна! Вы обязаны унять вашу домработницу!

– Ах, теперь я тебе домработница? Домработница? – вскричала Наташа, накручивая ухо борову. – А то была богиня? Богиня? Ты как меня звал? А?

– Венера! – плаксиво ответил боров, пролетая над ручьём, шумящим меж камней, копытцами задевая за кусты орешника.

– Венера! Венера! – победно прокричала Наташа, подбоченившись и грозя луне кулаком, в котором было зажато что-то блестящее.

– Маргарита Николаевна, коробки я захватила, берите! Мне не нужно чужого золота!

Она разжала кулак и протянула Маргарите футляр и коробочку.

– Возьми на память себе!

– Спасибо! Спасибо! – отозвалась Наташа и, содрав шляпу с борова, зажала в ней золотые вещи.

Потом, пролетая над вершинами безмолвных сосен, указала свободной рукой на луну и сказала:

– Поторапливайтесь, Маргарита Николаевна! Ждут вас! Мне велено сказать, что вы будете на купанье! Королевой вас сделали! А я – принцесса Венера!

И тут Наташа закричала:

– Эгей! Эгей! Эгей! Ну-ка надбавь!

Она сжала пятками похудевшие в безумной скачке бока борова, и тот рванул так, что опять зашумел воздух, и через мгновение Наташа превратилась в чёрную точку впереди и пропала, и шум затих.

Маргарита ускорила лёт, и вновь заструилась и побежала под нею ночная земля.

Потом щётка сама стала замедлять ход, и Маргарита поняла, что цель близко. Она оглянулась. Щётка несла её над холмами, усеянными редкими валунами, валяющимися между отдельных громадных сосен. Природа была какая-то незнакомая, и Маргарита подумала о том, что очень далеко от Москвы.

Сосны сдвинулись, но щётка полетела не над вершинами, а между стволами, посеребрёнными светом.

Лёгкая тень ведьмы скользила впереди, луна светила Маргарите в спину.

Почувствовалась близость воды. Опять разошлись сосны, и Маргарита тихо подъехала к обрыву. Внизу была река в тени от холма. Туман висел по берегам, противоположный берег был плоский, низменный. На нём под группой раскидистых деревьев метался огонёк от костра, виднелись движущиеся фигурки. Маргарите показалось, что оттуда доносится какая-то зудящая музыка. А далее, сколько хватает глаз, на посеребрённой равнине не виднелось ни признаков жилья, ни людей.

Маргарита прыгнула с обрыва вниз и вдоль утёса плавно опустилась к воде. Телу её после воздушной гонки хотелось в воду. Отбросив щётку, она разбежалась и прыгнула. Лёгкое её тело вынесло почти до середины неширокой реки. Маргарита перевернулась вниз головой и как стрела вонзилась в воду. Столб воды выбросило почти до самого неба. Сердце Маргариты замерло в тот момент, когда она кидалась в воду. Ей показалось, что её насмерть сожжёт холодная вода. Но вода оказалась тёплой, как в ванне, и, вынырнув из бездны, необыкновенное наслаждение испытала Маргарита, ныряя и плавая в одиночестве ночью в реке.

Впрочем, в отдалении изредка слышались всплески и фырканье, там за кустами кто-то купался.

Поплавав, Маргарита выбралась на берег и начала плясать на росистой траве, прислушиваясь к музыке, доносящейся с островка, приглядываясь к непонятным фигурам, мечущимся вокруг пламени костра.

После купания тело ведьмы пылало, усталости не осталось и следа, и мысли в голове проносились пустые, лёгкие. Тут фырканье объяснилось. Из-за ракитовых кустов вылез какой-то голый толстяк, в чёрном шёлковом цилиндре, заломленном на затылок. Ступни ног его были в илистой грязи, так что казалось, будто он в ботинках.

Судя по тому, как он отдувался и икал, был он порядочно выпивши. Маргарита прекратила пляску. Толстяк стал вглядываться, потом заорал: