Великий китайский файрвол

Удалось быстро наладить двусторонний обмен информацией: штаб Ельцина сообщал подробности о ходе сопротивления в Москве, а Пресс и другие их сторонники за рубежом переписывали прошедшие цензуру сообщения СМИ и отсылали их обратно. Во время протестов и уличных движений могут быстро распространяться паника и разочарование. Солидарность при этом разрушается, и люди боятся, что если что-то пойдет не так, их бросят, возложив на них всю вину. Поэтому невозможно переоценить важность связи с внешним миром, которая одновременно воодушевляет и дает надежду на международную поддержку и контроль. Я убедился в этом на собственном опыте во время демократической «Революции зонтиков» в Гонконге в 2014 году. Тогда молодые протестующие в специальных очках и масках, защищающих от слезоточивого газа, хлопали репортеров по спинам, улыбались нам и благодарили, поскольку даже слабое освещение протестов в иностранных СМИ могло спасти их от возмездия со стороны властей. «Вы не представляете, как мы благодарны вам за помощь и поддержку в это ужасное время, – писала Полина Прессу. – Важнее всего знать, что мы не одни».

Однако связь сотрудников «Демоса» и «Релкома» с внешним миром была тонкой, как паутинка, и зависела от плохих телефонных линий и маршрутизаторов, а также от нерасторопности КГБ. Алексей Солдатов, глава Курчатовского института^{13}, понимал это лучше многих. Он убеждал Бардина поддерживать связь несмотря ни на что, даже если это означало бы тюремные сроки^[635]. К тому моменту такой итог казался все более вероятным. Весь информационный обмен с Западом был запрещен, а деятельность радиостанций и телеканалов, не способствующих процессу стабилизации положения в стране, приостановлена. Сотрудники «Демоса» и «Релкома» зашли уже слишком далеко. Им ничего не оставалось, кроме как двигаться дальше и надеяться, что попытка переворота провалится.

Утром 21 августа провал был уже очевиден. Ельцин по-прежнему находился в Белом доме в окружении верных ему войск и готовил обвинения против ГКЧП. В 8 часов утра блокировка связи на даче Горбачева была снята, поскольку его конвоиры поняли, куда дует ветер. Он быстро объявил действия заговорщиков незаконными и отстранил их от должностей. Как шутили в то время, стало понятно, что коммунизм в России закончился, когда большевики не смогли даже толком организовать переворот^[636]. Неудавшийся путч стал последним гвоздем в гроб Советского Союза: в том же году он официально прекратил свое существование.

Во время августовского кризиса Ельцин стал героем, в том числе для многих пионеров технологий, которые помогали распространять его послания. Первые годы существования новой независимой Российской Федерации были благоприятной порой для интернета. После распада Советского Союза «Релком» и «Демос», созданные в Курчатовском институте при содействии (но без особого внимания) правительства, быстро стали частными. Они начали работать в качестве интернет-провайдеров, обслуживая быстрорастущую клиентскую базу^[637].

Как и Пекин, Москва в середине 1990-х годов была помешана на интернете. В 1994 году ICANN создала доменное расширение. ru, а через два года в России появилась первая специализированная поисковая система и первый блог «Вечерний Интернет», который вел активист Антон Носик^[638]. В 1997 году газета New York Times писала, что интернет здесь – это быстрорастущая сила. В статье описывался расцвет частных интернет-провайдеров, веб-сайтов и сервисов электронной почты, а также город, пестрящий рекламой всех видов онлайн-услуг. Плата за подключение к интернету была грабительской, некоторые провайдеры взимали за пользование до 3 долларов в минуту или 50 долларов в месяц в стране, где средняя месячная зарплата составляла всего 200 долларов. Но это не отталкивало пользователей: в Рунете можно было заработать деньги, и каждый хотел подключиться к Сети^[639].

Люди все активнее пользовались интернетом и наслаждались новыми свободами, но цензоры тоже не дремали. В 1995 году КГБ превратился в ФСБ. Было создано Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ)^[640]. Любое оборудование или программное обеспечение, используемое для шифрования, отныне должно было получать одобрение ФАПСИ. Поскольку агентство также производило собственные продукты, потенциальным конкурентам такие одобрения выдавались нечасто. Интернет-провайдеры были вынуждены устанавливать на своих серверах черные ящики – систему технических средств для обеспечения функций оперативно-разыскных мероприятий (СОРМ), которая позволяла ФАПСИ и ФСБ шпионить за коммуникацией пользователей^{14}[641].

СОРМ была детищем нового директора ФСБ и главного соратника Ельцина, который провел последние годы существования Советского Союза по большей части в Восточной Германии, – Владимира Путина^[642].

Глава 23 Крушение самолетика Китай помогает России поставить Telegram на колени