Великий китайский файрвол

Некоторые технически подкованные активисты были готовы к возможному отключению или замедлению работы интернета^[756] и быстро начали делиться ссылками на VPN-приложения и прокси-серверы, которые позволяли получить доступ к Twitter и Facebook. Это оказалось не так просто, поскольку Google Play, основной источник приложений для Android, также был заблокирован. Активисты рассылали установочные файлы по электронной почте, а ссылки – через SMS, по телефону объясняя друзьям, как подключить VPN. Блокировка соцсетей длилась четыре дня. За это время, по некоторым оценкам^[757], программы для VPN скачали полтора миллиона человек. Это указывает на серьезную радикализацию населения, которому ранее не доводилось обходить цензуру. Один онлайн-диссидент назвал опыт уклонения от цензуры чем-то вроде опыта ниндзя. «Это такое ощущение, которое я даже не могу описать. Вы чувствуете себя более сильным, чем могущественное государство. Вы чувствуете, что разорвали цепи, которые держали вас в плену», – сказал он западному репортеру^[758]. В телеинтервью Мусевени заявил: те, кто обходит блокировку, чтобы делать публикации в Twitter (где, несмотря ни на что, активно распространялся хэштег #UgandaDecides), могут совершить измену. И посетовал, что интернет-пользователи злоупотребляют своими свободами: «Вы знаете, как они злоупотребляют ими, – они лгут. Если вам нужны права, пользуйтесь ими подобающим образом».

Блокировки помогли сорвать планы оппозиции по повышению прозрачности выборов. Но они не положили конец инакомыслию и даже, вероятно, возмутили многих избирателей. Однако самыми пагубными для многих угандийцев оказались финансовые последствия четырехдневного запрета. День выборов был банковским выходным, и многие жители Уганды пополняли мобильные денежные счета, чтобы совершать платежи. Миллионы угандийцев использовали мобильные счета для оплаты всего необходимого – от коммунальных услуг и школьных сборов до продуктов питания. Когда интернет отключили, мобильные платежи оказались заблокированы. Это на несколько дней лишило многих людей доступа к деньгам и возможности платить за основные услуги^[759]. Еще больше пострадали владельцы малого бизнеса, которые работают с минимальной маржой и зависят от мобильных денег при расчетах. «Это все равно что закрыть всю банковскую систему, – сказал тогда один наблюдатель. – Мой водитель голодает, как и женщина, у которой он покупает продукты. Это просто безответственно со стороны властей. Что стало с защитой доходов граждан?^[760]»

Несколько дней спустя, когда над Кампалой все еще клубился дым от горящих шин, а в некоторых районах чувствовался запах слезоточивого газа, использованного для разгона недовольных протестующих, Мусевени был объявлен победителем, набравшим 62 % голосов (против 34 % за Бесидже, которого поместили под предварительный арест вместе с шестью другими высокопоставленными представителями FDC)^[761]. Бесидже назвал объявленные результаты откровенно мошенническими и призвал провести независимую проверку. Даже давние покровители Мусевени из Вашингтона явно устали от его игр. Представитель Госдепартамента США заявил, что выборы выглядят совершенно не соответствующими международным стандартам и огласил зафиксированные случаи вбросов бюллетеней, подкупа и запугивания избирателей. «Угандийский народ заслуживает лучшего», – добавил он.

12 мая, когда Мусевени принес присягу и вступил в должность, полицейское государство развернулось в полную силу. Сотни полицейских патрулировали улицы крупных городов. Не было торжеств, когда-то сопровождавших победы Мусевени на выборах. Началась очередная блокировка соцсетей, хотя распространение программного обеспечения для VPN во время выборов и после них сделало ее значительно менее эффективной.

Бесидже по-прежнему находился под домашним арестом. Но за день до того, как его соперник должен был принести президентскую присягу, он проскользнул мимо охраны и пришел на митинг в Кампале. Там Бесидже, одетый в темный костюм с синим галстуком, принес присягу народу Уганды на фоне угандийского флага и знамени FDC. Под громкие аплодисменты толпы он был объявлен законно избранным народом президентом^[762]. Несколько часов спустя, когда он шествовал по улицам столицы в окружении сторонников, полиция жестоко разогнала толпу и арестовала нового «президента»^[763]. Его доставили самолетом в полицейский участок в Карамодже на северо-востоке Уганды и обвинили в государственной измене. Протесты в поддержку Бесидже вспыхнули даже в тех районах, которые традиционно считались оплотом Мусевени. Для контроля над митингующими пришлось вызвать армию. Бесидже в наручниках доставили обратно в Кампалу и заключили в тюрьму на два месяца, после чего снова освободили – фактически под домашний арест^[764].