Великий князь Александр Невский

Из Новгородской Первой летописи старшего извода

Той же осенью много зла сотворилось: побил мороз урожай по волости, а на Торжке всё уцелело. И забрал князь весь хлеб в Торжке, не пустил в город ни воза; и послали к князю Семёна Борисовича, Вячеслава Климятича, Зубца Якуна — и тех схватил; и кого посылали, всех князь хватал. А в Новгороде зло было большое: кадь ржи покупали за 10 гривен, а овса по 3 гривны, а репы воз по 2 гривны; ели люди сосновую кору, и лист липовый, и мох. О, горе было тогда, братья: детей своих продавали, и поставили скудельницу[14], и всю её наполнили… На торгу трупы, по улицам трупы, по полю трупы, так что и псы не могли всех съесть… и так, по грехам нашим, обезлюдели волость наша и город наш. Новгородцы же, оставшиеся в живых, отправили посадника Юрия Ивановича и Степана Твердиславича и иных мужей к князю; а тот их схватил и прислал в Новгород Ивора и Чапоноса, привёл княгиню свою к себе, дочь Мстиславову; а потом послали [новгородцы] Мануила Ягольчевича с последнею речью: «Пойди в отчину свою, к Святой Софии, а не идёшь, так скажи нам». Ярослав же и тех не отпустил, а купцов новгородских всех схватил. И были в Новгороде печаль и вопль…

(24. С. 54)

В феврале 1216 года Мстислав Удатной вернулся в Новгород, арестовал наместника Ярослава и всех его слуг. Попытка уладить ссору миром не увенчалась успехом, Ярослав отказывался от переговоров. Началась война между тестем и зятем, в которую очень скоро оказались вовлечены многие другие русские князья, в том числе братья Ярослава Юрий и Константин, по-прежнему враждовавшие между собой. Несмотря на то, что Ярослав, Юрий и присоединившийся к ним Святослав Всеволодовичи имели явное превосходство в силах, война, как уже говорилось выше, закончилась их катастрофическим поражением. По показаниям источников, в Липицкой битве у Юрия и Ярослава погибли 9233 человека, в то время как их противники потеряли всего 6 человек[15].

Поведение самого Ярослава Всеволодовича во время Липицкого побоища и особенно после него — по крайней мере, в изложении враждебных ему смоленского и новгородского летописцев — не вызывает и тени сочувствия. Вместе со своим полком он первым бежал с поля боя и при этом так спешил, что на пути к Переяславлю загнал четырёх коней.

…И не довольно ему было первого зла, не насытился крови человеческой, избив многих людей в Новгороде, и в Торжке, и на Волоке, но и тут, вбежав [в город], схватил новгородцев и смолян, какие пришли в землю его по торговым делам, и повелел всех что ни есть новгородцев в погреби бросать, а иных в гридницу, и тут задохнулись во множестве; а иных повелел запереть в тесной избе, где задохлось их полтораста человек. А смолян 15 человек запер отдельно, те все остались живы.

Когда союзные князья приблизились к Переяславлю (к тому времени Юрий уже капитулировал и Константин занял Владимир), Ярослав, «придя в смятение, начал присылать к ним людей, моля о мире». Затем сам выехал из города и ударил челом своему старшему брату Константину, умоляя того не выдавать его тестю.