Великий князь Юрий Всеволодович

Эту двойственность мы ощущаем уже в летописных рассказах о гибели князя. Читая книгу, можно, например, сравнить почти современное событиям свидетельство Новгородской летописи — и записанный несколько позднее, но тоже в XIII веке, рассказ Суздальской (Лаврентьевской): говоря о поведении князя во время нашествия Батыя и о его гибели на Сити, они очень по-разному расставляют акценты. Или, в ещё большей степени, вопиюще противоречащие друг другу повествование Степенной книги царского родословия, прославляющее Юрия как святого и благоверного князя, — и донельзя очерняющую его злую легенду, приведённую в одной из редакций Жития современника Юрия, святого князя-мученика Михаила Черниговского (оба эти текста, принадлежащие XVI столетию, помещены во второй части книги).

Да и по сей день отношение к князю различается — порой кардинально. Люди воцерковлённые почитают его как мученика и святого, и к его гробнице во владимирском Успенском соборе всегда стоит очередь желающих приложиться к его мощам. Другие видят в нём прежде всего незаурядного политика, третьи — рыцаря, пожертвовавшего жизнью ради родной державы. Но есть и те, и их немало, для кого князь Юрий — лишь слабовольный и трусливый правитель, более пекущийся о собственном благе и не способный предвидеть будущее хотя бы на один шаг вперёд…

Но нашествие Батыя и гибель на реке Сити — далеко не единственные сюжеты в биографии великого князя, заслуживающие внимания. Не будем забывать о том, что князь был основателем Нижнего Новгорода — города, которому суждена была великая судьба. А такое — историческая прерогатива далеко не каждого правителя! Поздняя легенда приписывает Юрию основание ещё одного города, носящего его имя, — Юрьевца Повольского (ныне Юрьевец Ивановской области). В XVII веке князь Юрий (или, правильнее, согласно церковной традиции, Георгий) Всеволодович был причислен к лику святых — между прочим, последним перед великим Расколом Русской церкви, что объясняет особое почитание его приверженцами старого обряда. И именно в старообрядческой среде возникла легенда об основании им ещё двух городов-призраков древней Руси — Малого и Большого Китежей. Так князь приобщился и к сказочной, или, если угодно, эсхатологической, истории Руси, связанной с ощущением близящегося конца света. В легенде о граде Китеже, равно как и в знаменитой опере Римского-Корсакова на ту же тему князь Георгий предстаёт перед нами совсем в другом образе, в котором едва различимы черты подлинного владимирского правителя XIII столетия.

Предлагаемая вниманию читателей книга — далеко не первая посвящённая князю Юрию Всеволодовичу. Биографические книги и очерки о нём выходили и прежде, ещё в позапрошлом веке (написанные, правда, большей частью в чисто житийном, агиографическом ключе), и в недавнее время, когда в свет вышли сразу несколько исследований, выполненных на самом высоком научном уровне[2].

Так нужна ли ещё одна книга о нём? Думаю, что сведéние воедино всех имеющихся в нашем распоряжении источников, рассказывающих о великом князе, его объёмный портрет на фоне Руси его времени будут в любом случае не лишними. Ибо история Юрия — это, повторюсь ещё раз, последний акт истории домонгольской Руси. И картина её трагического крушения без фигуры князя, без осознания масштаба его личности и уяснения особенностей его внешней и внутренней политики оказывается неполной и непонятной для нас.

При этом автор ни в коем случае не берётся выносить какой-либо приговор князю — не важно, обвинительный или оправдательный, не берётся судить, чего больше — позитивного или негативного — было в его политике: ни тогда, когда он только шёл к власти в жестокой борьбе со своим старшим братом, ни когда выступал в качестве правителя Владимирского княжества, ни тогда, когда, как мог, сопротивлялся нашествию Батыя. Выносить приговор историческому лицу — вообще не в компетенции историка. Свою задачу автор видел в другом: попытаться более или менее объективно взглянуть на своего героя через призму сохранившихся источников при здравой оценке каждого из них, при понимании того, к какому времени и к какой исторической среде они принадлежат.