Великий князь Николай Николаевич

Подчиненную ему армію онъ умѣлъ вести къ великимъ побѣдамъ; ея достоинство онъ сумѣлъ сохранить и въ періодъ тяжкихъ неудачъ.

Окончательное сужденіе о немъ принадлежитъ, конечно, исторіи, для выводовъ которой мы всѣ еще очень близки къ событіямъ. Но на нашей обязанности и отвѣтственности лежитъ сборъ и сохраненіе обо всѣхъ историческихъ лицахъ современной намъ эпохи подробностей ихъ жизни и дѣятельности, такъ какъ только въ этомъ случаѣ образъ и значеніе іэтихъ лицъ могутъ быть впослѣдствіи воспроизведены съ наибольшей точностью и безпристрастностью.

По внутреннему смыслу всѣхъ русскихъ законовъ, высшее начальствованіе надъ всѣми сухопутными и морскими силами, предназначенными для военныхъ дѣйствій, могло ввѣряться особому Верховному Главнокомандующему только въ томъ случаѣ, если царствовавшій Императоръ не выразитъ желанія принять на себя предводительствованіе войсками лично.

Отсюда и самое названіе: «Верховный Главнокомандующій»,

подъ которымъ надлежало понимать лицо, облеченное, въ отношеніи

командованія арміями особымъ довѣріемъ носителя Верховной власти. Въ силу этого довѣрія, никакое правительственное учрежденіе или лицо въ Имперіи не могло ему давать никакихъ предписаній, какъ равно не могло и требовать отъ него отчетовъ.

Таковы были основныя указанія русскаго «Положенія о полевомъ управленіи войскъ въ военное время». Они строго отвѣчали существовавшему до войны монархическому строю Россійскаго государства. Предполагалось, что, въ случаѣ большой войны, угрожавшей существованію или достоинству русскаго государства, Русскій Царь станетъ во главѣ своихъ вооруженныхъ силъ и тѣмъ объединить для предстоящей борьбы силы и средства всей страны.

Одна во, царствовавшій въ 1914-мъ году Императоръ Николай 11-й не обладалъ данными, необходимыми для крупнаго военно-начальника. Невидимому, онъ отдавалъ себѣ самъ въ этомъ отчетъ, хотя, въ соотвѣтствіи со своимъ характеромъ и изъ-за опасенія причинить ущербъ своему положенію, оставлялъ вопросъ о Верховномъ командованіи, въ случаѣ войны съ Центральными Державами, въ недостаточно опредѣленномъ положеніи. Кромѣ отсутствія необходимыхъ теоретическихъ знаній и твердой воли, Императоръ Николай ІІ-й долженъ былъ считаться также и съ отсутствіемъ у него личнаго опыта въ предводительствованіи хотя бы въ мирное время крупными вооруженными силами. Произошло это изъчіа ранняго вступленія на престолъ по смерти своего отца Императора Александра ІІІ-го. Не могъ онъ также внутрешіе, передъ самимъ собой, не сознавать, что личный авторитетъ его былъ въ извѣстной части русскаго общества поколебленъ роковой внутренней политикой его царствованія, неудачей въ Русско-Японской войнѣ и революціонными переживаніями страны 1905-го года, поставившими очень остро вопросъ о переходѣ страны къ конституціонному строю и о дополнительномъ надѣленіи крестьянскаго населенія землею.

Тѣмъ не меиѣе масштабъ возникшей войны требовалъ въ монархическомъ государствѣ самаго ближайшаго участія въ ней хотя бы членовъ Императорскаго' дома. Таковое же могло полнѣе всего выразиться въ назначеніи Государемъ себѣ замѣстителя въ Дѣйствующей Арміи по должности Верховнаго въ лицѣ одного изъ старшихъ по возрасту и наиболѣе близкихъ Арміи Великихъ Князей.

За подобное рѣшеніе была и традиція предшествовавшей русско-турецкой войны 1877-го года, въ которой Главнокомандующими на Европейскомъ и Азіатскомъ театрахъ войны являлись, какъ извѣстно, старшіе по возрасту и авторитету Великіе Князья эпохи Императора Александра ІІ-го.

При вопросѣ, поставленномъ именно такъ, въ разгорѣвшейся, войнѣ 1914-го года не могло 'быть иного кандидата іна постъ Верховнаго Главнокомандующаго, кромѣ Великаго Князя Николая Николаевича. — Несомпѣнно, что среди всѣхъ членовъ Царствовавшаго Дома онъ былъ наиболѣе крупной, яркой и своеобразной личностью, и что поэтому онъ и являлся наиболѣе достойнымъ представителемъ дома Романовыхъ въ тяжелый періодъ міровой войны.

Эти данныя, выдѣлявшія Велпкаго Князя Николая Николаевича изъ среды остальныхъ членовъ Императорской фамиліи, одновременно служили предметомъ личной къ нему зависти и ревности однихъ, преклоненія и почитанія другихъ, въ особенности принимая во вниманіе его высокое положеніе въ арміи.

Однажды мнѣ пришлось быть свидѣтелемъ одной небольшой, но очень характерной сценки:

— Зачѣмъ Вы, Ваше Высочество, будучи простужены, вздумали выѣхать на Крещенскій парадъ, при 15 градусномъ морозѣ, отечески выговаривалъ мой пріятель — воспитатель, одному изъ Великихъ Князей, который по степени родства стоялъ много ближе къ царствовавшему Императору, чѣмъ Великій Князь Николай Николаевичъ.

— Не могъ же я заявить, о своемъ нездоровья, когда мегя пригласилъ ѣхать съ собою такая «великая персона», какъ Николай Николаевичъ, — отвѣтилъ спрошенный.