Великий князь Рюрик

В этом обряде много скандинавских черт, однако некоторые его детали (например, жертвоприношение петуха) имеют славянское происхождение. Рассказ Ибн Фадлана свидетельствует о том, что в русской дружинно-торговой среде сложились свои собственные обряды, родственные исходным скандинавским, но отнюдь не тождественные им. Подобные обряды хорошо известны и по данным археологии, например, в «больших курганах» Гнездовского могильника, где были захоронены знатные дружинники-русы.

* * *

Итак, франки в середине IX в. описывают русов как нечто довольно далекое и не вполне понятное: известно, что это норманны и что у них есть правитель-каган. Первые арабские упоминания русов связаны с международной торговлей и хорошо соотносятся с количеством восточного серебра, осевшего в это время на Руси и в Скандинавии[11]. Что же касается византийцев, то их первое знакомство с русами превратилось в кровавую эпопею: Восточная Римская империя стала первой страной, которая подверглась военному удару нового народа.

В «Житии Георгия Амастридского» рассказывается о набеге «росов» на богатый портовый город Амастриду на анатолийском побережье Черного моря. Неведомый доселе византийцам народ обрушился на побережье и принес страшные бедствия. Росы разоряли храмы, убивали мирных жителей, включая детей и женщин. Остановить свирепых варваров смогли лишь чудесные знамения, произошедшие у гроба святого Георгия Амастридского. Пораженные чудесами, росы даже решили принять крещение…

Рассказ «Жития» – древнейшее сообщение о набеге росов на византийские берега. Был ли этот поход на самом деле или росы появились в житии для того, чтобы подчеркнуть силу чудес, – это вопрос спорный, и однозначно разрешить его ученым пока не удалось.

Следующий большой набег росов на Византию случился в 860 г., и на сей раз он был направлен прямо на столицу Империи – Константинополь. Об этом походе византийцы написали довольно много. Например, набег росов упоминает в нескольких своих посланиях глава византийской церкви константинопольский патриарх Фотий. Знает этот поход и наша летопись, но она описывает его по византийским источникам, к которым ничего не добавляет.

По свидетельству византийского писателя Никиты Пафлагона, русы, пришедшие на кораблях по Черному морю, разоряли окрестности Константинополя, грабили монастыри, захватывали церковные ценности и чинили многочисленные зверства:

«Кроме того, в варварском порыве учинив набеги на патриаршие монастыри, они в гневе захватывали все, что ни находили, и, схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами…»

Поход русов окончился неудачей благодаря заступничеству высших сил – патриарх и император Михаил коснулись ризой Богоматери поверхности моря. И поднялся могучий шторм, разметавший суда русов.

Знают этот поход и западноевропейские авторы, например, Иоанн Диакон. В своей «Венецианской хронике» он упоминает набег «народа норманнов» (на эту деталь стоит обратить внимание!) на Константинополь. На трехстах шестидесяти кораблях (по византийским данным, кораблей было двести) налетчики дерзко опустошили окрестности города, перебив множество народа, и «с триумфом возвратились восвояси»… Этот «триумф» противоречит византийскому описанию, в котором флот русов гибнет от бури.

По-видимому, уже в это время завязываются и мирные контакты русов и византийцев. Уже в контексте похода 860 г. есть первое упоминание о крещении русов, следующий подобный рассказ восходит к 870-м гг. Но и позднее, в Х в., уже во времена развитых отношений и действующих русско-византийских договоров, русские князья будут не раз атаковать Империю. Правда, похода Вещего Олега в 907 г. византийские источники не знают, зато подробно описывают набег Игоря в 941 г. (этот поход окончился военной катастрофой – множество русских судов погибло от «греческого огня»[12]).

Участники первых походов на Византию не оставили на юге Руси никаких археологических следов своего пребывания. Но вспомним: на севере, на берегах Волхова, примерно в это время происходят грозные события – пожар Ладоги и гибель Любши. Никаких письменных рассказов о них не сохранилось (если не считать собственно легенду о Рюрике, которую мы условились пока не трогать), и проследить их можно только с помощью археологии.

* * *

Откуда же взялось само название нового народа – «рос» или «рус»? В точности это неизвестно до сих пор, есть лишь различные версии. Каждая из них имеет некоторые обоснования. Каждое из этих обоснований можно, в свою очередь, подвергнуть критике. В ход идут либо предположения, основанные на созвучии слова «рус»/«рос» с каким-то другим названием народа или географического объекта (речки Рось, например), либо тщательный лингвистический анализ возможных влияний одного языка на другой. По первому методу ничего убедительного пока не получается: то ли русы – это потомки роксоланов, то ли славяне с острова Рюген (или Руян), то ли вообще ославянившиеся кельты… Второй метод показал следующее.