Великий князь Русский (СИ)

Пока же его надо собирать на пару с братом в дальнюю дорогу, к Шемяке, да еще на целый год — подручными наместников, в Мстиславль и Витебск. Вполне в духе времени поставить собственно наместниками (да хоть удельными князьями), только это получится не учеба с практикой, а сплошная бутафория. Лучше пусть они при здешних управленцах потрутся, людей себе присмотрят, себя покажут. А там верну их обратно, обтешу окончательно.

Сборами Юрке и Ваньке предстоит заниматься долго — не на охоту едут, с собой чуть ли не все барахло тащить придется, да еще малая свита, да слуги, да казна… Из-за мора большую свиту пока отменили, потом нагонят. Я-то затеял собрать в «жильцы» новиков со всей страны. Ныне все княжества и наместничества делятся на полсотни с хвостиком уездов, в каждом уезде один стан и до десяти волостей. Вот и выходит сразу тысяча или полторы человек, поделить их между мной и Шемякой. Поживут пару лет на хлебах великих князей, погоняем их по разным поручениям, будет у ребят шанс выдвинуться. Кто сумеет — останутся в постоянном штате, остальных менять по ротации. Такой вот своеобразный социальный лифт и способ наработки кадрового резерва, примерно как с Головней, только с ним почти случайно вышло, а тут системно, целый социальный институт.

А потом, когда мы все мелкие княжества сожрем и нивелируем, создадим разряды, как по Берегу, только внутри страны они будут играть роль военных округов. Два-три государевых города поставляют пешие полки, вотчинники конницу, великий князь пушки — при мобилизации имеем вполне автономное войско из земляков.

Ну и тверских с рязанскими под эту систему понемногу подтянем.

Вот, кстати, и первый шаг подоспел — уезжает, наконец, дорогой сват со сватьей и уже почти родной Машей. Вот я и выкатил ему на прощание дорогой подарок — развернул ту красную шелковую тряпицу, да открыл шкатулку.

Последовала немая сцена, все аж замерли — я ведь не просто время и место выбрал, а чтобы солнышко правильно светило.

Ну оно и не подкачало, ударило всеми лучами, сверкнуло сквозь граненый хрусталь на великокняжеском венце. Да не только прозрачный, но еще и зеленый, и синий — по нынешним временам такой вещи ни у кого нет (ну, кроме меня и Димы, конечно). Попускал зайчиков, полюбовался всеобщим обалдением — да, тщеславен в этом отношении, обожаю людей изумлять.

— Владей, Борис Александрович! По твоим заслугам и шапка!

Тверской князь едва ли не дрожащими руками принял вещь, цену которой он даже боялся определить. Зато я знал, что венец выглядит раз в десять дороже, чем стоит, на то и весь расчет был. Производство их уже пошло в серию, следующий достанется великому князю Рязанскому Ивану Федоровичу — первая доза бесплатно.

Тверское семейство погрузилось в возки и тронулось в сопровождении обоза и эскорта. Афера с княжескими венцами началась.

Глава 6 Князь я или не князь?

Никаких сов, которые не птицы, жизнь XV века не подразумевает: люди тут сплошь и поголовно жаворонки. Солнце встало — значит, все уже на ногах. И никакие биоритмы ничего с образом жизни сделать не могут: светлое время надо использовать по максимуму, чтобы в сумерках или ночной тьме зря не палить лучину и не жечь свечи.

В монастырях, даже если не служат всенощное бдение, порой вообще не ложатся, во всяком случае, от полунощницы до утрени не разоспишься, а пропустить утреню, главное богослужение суточного круга — грех и стыдоба.

Что в селе, что в городе первыми, еще до света, встают бабы и девки — натаскать воды и растопить печь можно и затемно. Потом кормят и доят скотину, выгоняют ее пастухам (город-то от деревни разве что стеной отличается), творят квашню, ставят хлеб, пекут, жарят и парят.

Соседи с перфоратором тоже поднимаются на заре: плотники да кузнецы начинают свой перестук, опережая петухов. У сапожников, огородников, резчиков или портных, конечно, потише, но они тоже на ногах — время дорого!

— Посторонись! — орет возчик и щелкает храпящую лошадь кнутом.

— Да чтоб тебя лихоманка взяла, окаянного! — грозит ему вслед лотошник с коробом, едва не спихнутый скрипучей телегой в канаву.

Оба торопятся — один в длинную вереницу таких же к стройкам, другой на Торг, обоим зазорно отстать от прочих. В опаздывающих тыкают пальцами и хохочут здоровенные мужики, но не умеряют скорый шаг, чтобы поспеть на вымолы. Там весь день предстоит таскать груз — мешки с зерном или солью, бочки с рыбой или хлебным вином, дорогие иноземные диковины или чудесные творения княжеских мастерских, на которые нынче спрос немалый.

Купцы отпирают лавки, кое-где отвешивая затрещины заспавшимся сторожам или припозднившимся приказчикам и настороженно оглядывают ряды: не последними ли сегодня открылись?

Встает весь город и князю тоже невместно проспать зорю, как бы ни хотелось понежиться еще, обнять теплую и ласковую княгиню, вошедшую в самый золотой женский возраст, подгрести ее под себя… Но Маша уже вывернулась и вскочила, дел у нее никак не меньше, чем у любого на Москве.