Великий князь Цусимский

– Вот, – сказал он, – настоящий раритет. Самый древний из всех образцов, наиболее близкий к имеющимся у вас образцам оружия. Нашелся на одном из наших кораблей в качестве оружия часового, стоящего на посту №1, при боевом знамени. Везли вообще-то в подарок государю Николаю Александровичу, но он в последнее время совершенно охладел к стрельбе и попросил, чтобы мы использовали его по своему усмотрению, но только никого не убивали. И правильно, убивать будут его дети. Итак, знакомьтесь – самозарядный карабин Симонова, год рождения тысяча девятьсот сорок четвертый, принят на вооружение в сорок девятом. Неотъемный магазин на десять патронов, при открытом затворе, так же как и винтовка Мосина, снаряжающийся из пачек специальными патронами для автоматического оружия калибра три линии с укороченной на четверть гильзой. Прицельная дальность – одна верста, эффективная дальность стрельбы – двести саженей. Возможности автоматического огня не имеет. По предварительной оценке, подразделение, перевооруженное с винтовок Мосина на карабины Симонова, потеряв в дальности стрельбы, сможет втрое увеличить плотность огня на средних дистанциях боя, когда противник уже видим совершенно отчетливо. В пехоте данный карабин использовался до конца пятидесятых годов, в артиллерии и прочих войсках, не ведущих стрелковый бой, до конца восьмидесятых. В начале двадцать первого века состоит на вооружении охранных подразделений и является одним из самых распространенных образцов стрелкового охотничьего оружия. В одних только Североамериканских соединенных штатах в частном пользовании находится до трех миллионов единиц карабина Симонова, а общий выпуск всех модификаций, включая лицензионные, составил тридцать миллионов стволов.

Когда капитан Мартынов сказал об общем количестве выпущенных карабинов, у меня закружилась голова. Я просто представил себе тридцатимиллионную армию, вооруженную этим – несомненно, совершенным – оружием, как и то, что она может сделать с любым супостатом, решившим напасть на Россию. Но Евгений Петрович еще не закончил.

Передав мне в руки карабин для осмотра, он сказал, что на его базе вполне можно изготовить самозарядную винтовку, совмещающую длинный ствол, мощный патрон, а также дальность стрельбы винтовки Мосина и скорострельность карабина Симонова. Как самостоятельное оружие такая винтовка, конечно, перспектив не имеет, но при комплектовании оптическим прицелом будет весьма полезна для сверхметких стрелков. Но это, как показал опыт, задача не сегодняшнего дня, и даже не завтрашнего. Для спецподразделений вроде охотничьих команд, кавалерийских частей и кубанских пластунов гораздо полезней были бы полноценные автоматы конструкции Михаила Калашникова, до рождения которого, честно сказать, оставалось еще пятнадцать лет.

Данное оружие, представленное образцами под нормальный и уменьшенный калибр, уже могло стрелять очередями, почти как пулемет, комплектовалось отъемными магазинами и отъемными же штыками, при этом будучи на пару фунтов легче винтовки Мосина. Высокая плотность огня и возможность быстрой смены заранее снаряженных магазинов (до десяти на один автомат), простота конструкции и легкость обращения делали эту конструкцию идеальным оружием пехоты. Подразделение, вооруженное такими автоматами, будет способно создать плотность огня, сопоставимую с десятикратно большим количеством магазинных винтовок. Там, в их мире, такие автоматы были произведены совершенно астрономической партией – в семьдесят миллионов экземпляров, и по праву считались самым распространенным видом оружия.

Но и эта задача по копированию такого автомата хоть и была важной, но не стояла на очереди первой. Евгений Петрович сказал, что сначала требуется правильно определиться с калибром будущего патрона для автоматического оружия. Трехлинейная пуля получается слишком тяжелой, с крутой траекторией и высоким рассеиванием. В то же время уменьшение калибра до двух целых пятнадцати сотых линий породило чрезмерно удлиненную, а оттого неустойчивую в полете пулю, склонную к рикошетам от препятствий. Тут нужны дополнительные исследования, и есть обоснованные подозрения, что наилучшим калибром для автоматического оружия будет калибр японской винтовки Арисака в две целых, пятьдесят шесть сотых линии.