Великий князь Цусимский

Адмирал Ноэль оглянулся. Броненосный крейсер «Левиафан», массивный и ужасающий, шел головным в левой колонне крейсеров, правую крейсерскую колонну возглавлял броненосный крейсер предшествующей серии «Кресси». Следом за ними в кильватерной колоне двигались большие бронепалубные крейсера «Пауэрфул» и «Террибл», а замыкали строй колонн бронепалубные крейсера 1-го класса «Эдгар», «Кресчент», и «Тезеус», а также крейсера 2-го класса «Телбот», «Эклипс», «Венедектив» и «Гладиатор». При этом входящие в состав китайской станции малые бронепалубные крейсера «Пик» и «Ифигения» дымили где-то далеко впереди, составляя головной дозор. А между этими двумя колоннами из серой стали, подобные сельди в большом кошельковом неводе, дымили британские (больше половины), голландские, датские, норвежские и прочие, включая германские и французские пароходы, которые везли армии микадо все необходимое для войны. Дым из пароходных труб, затягивающий всю северную сторону небосклона сплошной пеленой копоти, создавал впечатление ужасающей мощи. Конвой шел на скорости всего в восемь узлов, потому что некоторым трампам, построенным лет двадцать назад, трудно было держать даже такую скорость.

Жерар Ноэль относился к той когорте британских адмиралов, которая никогда и ни с кем не воевала. Разгон во время второй войны с Ашанти толп голых негров, вооруженных копьями и луками, и карательная экспедиция против греческих повстанцев на Крите – не в счет. Никогда адмирал не стоял на мостике под градом вражеских снарядов, не слышал он даже посвиста пуль и осколков, в истории британского флота отметился вопиющей апологией рутины, произнесенной им во время выступления в 1903 году в Институте соединенных служб. «Я думаю, – сказал он, – что те, которые не знают, что значит командовать флотом и что есть обязанности морских офицеров, страдают заблуждением, полагая, что военное судно даже в военное время непрестанно или, по крайней мере, очень часто находится в бою. Это – большая ошибка. Многие из наших судов даже в военное время могут не быть в бою".

Итак, сей почтенный деятель, наверное, надеялся, что если сто лет с момента гибели Нельсона прошли для Роял Нэви без сколь-нибудь крупных сражение, то и следующее столетие будет таким же безмятежным. Вообще на это надеялись очень многие, в том числе и в России, но из них не угадал никто. К тому моменту человечество было уже беременно бурным двадцатым веком, который принес с собой в мир две мировые войны и множество локальных конфликтов. Что же касается вице-адмирала Жерара Ноэля, то как истинный служака, во избежание наступления неприятностей, он предпочитал действовать в точном соответствии с инструкциями Адмиралтейства, ни на йоту не отклоняясь ни от одного пункта. За всяким непослушанием, недопониманием инструкций или даже просто вынужденной ошибкой ему сразу же виделись призраки виселицы и палача, намыливающего ему петлю. В Роял Нэви для адмирала не так страшно потерпеть поражение и потерять эскадру или флот, как не выполнить одного-единственного пункта инструкции.

Вот и сейчас, когда впередсмотрящий на марсе, непрерывно наблюдающий за морем в бинокль, вдруг закричал, что «Пик» и «Ифигения» разворачиваются на обратный курс, это стало для адмирала настоящим шоком. Такой ход означал, что крейсера-разведчики встретили превосходящего по мощи противника и, пользуясь своим превосходством в скорости, стремятся вернуться и доложить о том, что увидели. Причем мчались эти малые крейсера с такой безумной скоростью, будто по пятам за ними гнался как минимум сам дьявол. А кто здесь в Желтом море работает за дьявола? Правильно, служащие русским корабли-призраки. Их пока не видно ни невооруженным глазом, ни в бинокль, но они там, впереди, прямо по курсу – иначе от кого так резво удирают «Пик» и «Ифигения»? Это был второй рейс конвоя из накопителя в Гонконге к берегам Кореи, и тогда, в первый раз, три недели назад, все прошло как нельзя лучше. Транспорты пришли в Чемульпо и встали под разгрузку. Все остальное вице-адмирала Ноэля уже не касалось. Обратно, в балласте, они пойдут уже самостоятельно, ибо без факта наличия на борту военной контрабанды по призовому праву нейтральные суда не вправе тронуть ни один блокадный дозор.

Но это явно было еще не все. Полчаса спустя, когда солнце выглянуло из-за горизонта и бросило вдаль свои лучи, сигнальщик на марсе закричал, что позади удирающих во всю прыть британских крейсеров-разведчиков он видит дымы множества крупных кораблей, как будто весь русский флот вышел из своей базы в Порт-Артуре и идет им навстречу. Вот тут-то сердце адмирала Ноэля екнуло и упало куда-то вниз. Его конвой своей мощью мог запугать одиночный крейсер блокадного дозора или два таких крейсера, но вот целый русский флот, включающий линейную эскадру, был ему не по зубам. Прибрежные воды Кореи почти с самого начала войны были объявлены зоной боевых действий между Российской и Японской империями, и британскому флоту тут точно делать было нечего.