Великий крестовый поход

— Знаю. Мы спрашивали… друга… о том, что произошло. Не бойтесь. Скоро мы уйдем. Но сперва хотим отдать вашим заботам Ирию.

Священник прибодрился, услышав эти слова, а заодно и разглядев, что голые ноги гостей имеют людскую форму и не оставляют глубоких следов из-за огромного веса тел. Он пригласил всех войти. Четверо переступили порог, морща носы как при виде застарелой грязи, так и от запахов, царивших в единственной комнатке дома, каким мог похвастать священник. Тот раздул огонь, поставил на стол хлеб, соль и пиво, дождался, пока гости усядутся на скамью, и сам сел на стул, готовясь к разговору.

Он оказался долгим, но закончился добром. Отец Кнуд пообещал сделать для девочки все, что в его силах. Братья и сестра немного задержатся, чтобы в этом убедиться, а он должен каждый вечер отпускать Ирию на берег для встречи с ними. Священник умолял их остаться на берегу и принять крещение, но они отказались. Потом они поцеловали сестру и ушли. Она плакала, беззвучно и безнадежно, пока не уснула. Священник перенес ее на постель, а сам застелил скамью тем, что нашлось в доме.

На следующий день настроение Ирии улучшилось, и с каждым новым днем она становилась все веселее, пока к ней не вернулась прежняя живость. Ребенок Агнете держался отчужденно, боясь признать, что в ней течет чужая кровь, но отец Кнуд проявил к ней всю ту доброту, которую позволяла его бедность. Помогали ему в этом и принесенные из моря дары из рыбы и устриц. Для девочки земля оказалась столь же новой и необыкновенной, как сама она для деревенских детей. Вскоре ее уже окружала шумная стайка резвящихся ребятишек. Что до работы, то она ничего не знала о ремеслах людей, но желала им научиться. Марен Педерсдаттер попробовала обучить ее работе за ткацким станком и сказала, что девочка может стать незаурядной мастерицей.

Тем временем священник послал в Виборг молодого гонца, спрашивая, что следует делать с девочкой и можно ли крестить полукровку. Он молился, дабы ему позволили сделать это, потому что иначе не представлял, что станет с его бедной любимицей. Посланник не возвращался несколько недель — должно быть, в епархии перерывали все книги. Наконец он вернулся, на этот раз на коне, сопровождаемый стражниками, церковным секретарем и самим ректором.

Кнуд рассказал Ирии о христианстве и Господе, и она выслушала его в молчании, широко раскрыв глаза. Теперь же архидиакон Магнус встретился с ней в доме священника.

— Истинно ли веруешь ты в единого Бога — в Отца и Сына, который есть наш господин и спаситель Иисус Христос, и Святого Духа, исходящего из них? — рявкнул он.

Она вздрогнула от его суровости.

— Верую, — прошептала она. — Я не очень хорошо все это понимаю, но все равно верую, добрый господин.

После последующих расспросов Магнус сказал Кнуду:

— От ее крещения не будет вреда. Она не неразумная дикарка, хотя и сильно нуждается в более тщательном обучении перед конфирмацией. Ежели она окажется приманкой диавола, святая вода разоблачит ее; ежели она просто не имеет души, то Господь подаст нам знак, и мы поймем это.

Крещение было назначено на воскресенье после мессы. Архидиакон дал Ирии белые одеяния и выбрал для нее имя святой. Она стала меньше его бояться и согласилась провести субботнюю ночь в молитвах. В пятницу вечером, переполненная нетерпением, она попросила сестру и братьев прийти на службу — священник, конечно же, дал позволение в надежде обратить и их — и заплакала, когда они отказались.

И вот в ветреное утро, когда по небу плыли клочковатые белые облака, а в море плясали гребни небольших волн, перед жителями Элса, собравшимися в деревянной церкви, у подножия модели корабля, висевшей в приделе, и перед распятием над алтарем она преклонила колени, и отец Кнуд совершил над ней и ее крестными родителями ритуал, перекрестил ее и радостно произнес:

— Окрещиваю тебя и нарекаю Маргрете, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Девочка закричала, и ее худое тельце рухнуло на пол. С церковных скамей донеслись аханье и хриплые возгласы, кто-то вскрикнул. Священник наклонился, в спешке позабыв о своей больной негнущейся спине, и прижал девочку к себе.

— Ирия! — произнес он с дрожью в голосе. — Что с тобой?

Тяжело дыша, она обвела церковь ошеломленным взглядом.

— Я… Маргрете, — сказал она. — Кто ты такой?

Ректор Магнус навис над ними.

— А ты кто такая?

Кнуд поднял на архидиакона полные слез глаза.

— Неужели у нее воистину нет души? — всхлипнул он.

Магнус показал на алтарь.

— Маргрете, — произнес он с таким металлом в голосе, что все прихожане мгновенно стихли. — Смотри сюда, Маргрете. Кто это?

Она взглянула туда, куда указывал его узловатый палец, поднялась на колени и перекрестилась.

— Это наш господин и спаситель Иисус Христос, — почти твердо произнесла она.

Магнус воздел руки. Он тоже заплакал, но от триумфа.

— Смотрите, свершилось чудо! — крикнул он. — Благодарю тебя, всемогущий Господь, что ты позволил мне, ничтожнейшему из грешников, лицезреть сей знак неизреченной милости твоей. — Он повернулся к прихожанам: — На колени! Молитесь Ему! Молитесь!