Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

Вообще-то, Мид не был первым выбором президента – Линкольн не видел большой разницы между командирами корпусов Армии Потомака. Хукер в свое время был назначен в командующие как раз с этой должности, и следующим за ним по старшинству шел генерал Джон Рейнольдс. Но он сделанное ему предложение отверг. Tогда Линкольн назначил Мида – y него был хороший послужной список.

Он был профессиональным военным, в 1835 году окончил Вест-Пойнт. Впрочем, из армии он довольно быстро ушел, стал заниматься инженерной деятельностью и вернулся в ряды только к началу войны с Мексикой, в весьма невысоком чине 2-го лейтенанта. К началу 1861 года он служил в Пенсильвании и был из капитанов сразу произведен в бригадные генералы, правда, не регулярной армии, а пенсильванских добровольцев. Он получил бригаду и под командой Макклеллана храбро сражался – в ходе битвы на Виргинском полуострове был трижды ранен. Отличился во вторoм сражении при Булл-Ране, получил дивизию, а в сражении с южанами под Вашингтоном заменил Хукера в должности командира корпуса. В общем, он был дельным генералом, с хорошей репутацией.

Но никаких особых талантов за ним не подозревали. По давно заведенной традиции, солдаты присваивают своим командирам всевозможные прозвища, и то, которое приклеилось к Миду, никак не свидетельствовало о глубоком к нему уважении. Его звали « проклятой старой пучеглазой шаркающей черепахой». Однако сейчас, в самом конце июня 1863 года, ему предстояло каким-то образом защищать штат Пенсильвания.

Прославленная армия генерала Роберта Ли начала вторжение на Север.

III

Одной из причин этого наступления было дело Клементa Валлендайхэмa. С ним встречались самые важные люди Конфедерации, включая президента КША Джефферсона Дэвиса, и он уверял их всех, что число его единомышленников на Севере огромно. Его слова были восприняты очень серьезно – люди всегда верят в то, во что им верить хочется, и мысль о том, что тяжелую, безнадежно неравную войну можно все-таки закончить победой, то есть признанием Конфедерации северными штатами, просто кружила головы. В итоге было принято решение нанести «удар по Вашингтону» одновременно с двух сторон: Александр Стефенс, вице-президент КША, должен был под флагом перемирия пересечь линию блокады и отправиться поговорить с Линкольном – официально в целях обмена пленными, а неофициально – с дружеским предложением закончить войну практически на любых условиях, если только КША будет признана суверенным государством.

Ну, а для подкрепления дипломатии предполагалось, что генерал Ли в очередной раз покажет проклятым янки, что такое южная доблесть. Для этого ему в его Армию Северной Виргинии выделили все, что только было возможно наскрести из скудных ресурсов Юга. Глава тыловых ведомств Конфедерации уведомил Джефферсона Дэвиса, что производство винтовок на Севере в настоящий момент составляет 5000 единиц в день, в то время как на Юге удается делать всего лишь 100. Он добавлял, что в принципе мог бы довести выпуск винтовок до 300 единиц в день, если бы у него было побольше « людей, способных работать с металлом».

На Юге была объявлена всеобщая мобилизация, и исключений не делали даже для высококвалифицированных специалистов. Джефферсон Дэвис и сам знал, что специалистов лучше бы оставить в тылу – но вопрос пересмотра мобилизационных списков был оставлен на потом.

А пока Роберт Ли ставил себе задачу на только разбить северян, но и «подкормить армию». Слово «подкормить» надо понимать пошире, чем просто снабжение солдат едой – ему требовалось вообще все, что только удастся раздобыть на складах федеральной армии, включая, например, винтовки. Остро требовались револьверы, – как оказалось, короткоствольное огнестрельное оружие подходило для конницы куда лучше сабель. Южане пытались делать, что могли, – скажем, из винтовок делались обрезы. Но их надо было заряжать через дуло, а стреляли они один раз, то есть не шли ни в какое сравнение с многозарядными револьверами и карабинами северян. Были нужны все виды военной амуниции, начиная с пороха и кончая обувью и мундирами. Южные армии уже давно отказались от всяких попыток ввести единую форму – внешним видом они напоминали не организованное грозное войско, а дикую орду. Всяк одевался в то, что имел, и часто это был мундир федеральных войск, наскоро перекрашенный из синего цвета в какой-нибудь другой. Тона тут преобладали желтые или бурые, попадались и зеленые – зависело от красителя. В качестве и плаща, и шинели, и палатки использовалась овчина с дырой посередине, ее носили на плечах на манер пончо.

Из всех «материалов», из которых складывается армия, у южан в избытке было только двe вещи: боевой дух и вера в вождя.

IV