Великий Линкольн. «Вылечить раны нации»

Джордж Вашингтон, выигравший Войну за независимость, был выдающимся человеком и до своего президентства. Томас Джефферсон до того, как стал президентом, успел написать Декларацию независимости и послужить губернатором Виргинии, самого большого в ту пору штата Союза. Авраам Линкольн на момент своего избрания входил в группу политиков второго эшелона. В 1860 году в состав США входило 30 штатов, каждый из них имел губернатора и был представлен в Сенате двумя сенаторами. Линкольн же не был даже конгрессменом – в Белый дом его внесла волна событий. Но этот «…человек из народа…», с формальным образованием в один класс сельской школы, оказался великим президентом.

В 1809 году, в котором родился Авраам Линкольн, Джон Квинзи Адамс, посол Соединенных Штатов, представлял в Петербурге страну с населением в 7 с половиной миллионов человек.

В 2009 году, к 200-летию рождения Линкольна, население США превысило 300 миллионов, а президентскую инаугурационную речь произнес политик из Иллинойса по имени Барак Хуссейн Обама. Если учесть, что во время Гражданской войны в этом штате обсуждалось принятие закона «о недопущении негров в Иллинойс…», то видно, как сильно изменилась Америка за прошедшие полтора века.

Но кое-что все-таки осталось неизменным. Скажем, власть начинается снизу – очень многие дела вершатся не в Вашингтоне, а на уровне штатов. Обе партии времен Линкольна – и демократическая, и республиканская – сохранили свои названия, хотя, конечно, сильно изменились в политической ориентации. Демократы теперь – «партия прогрессивных реформ», а республиканцы – «непоколебимые консерваторы». Но грызутся они между собой по-прежнему и с огромным старанием выискивают друг у друга грехи и ошибки, что в целом идет на пользу обществу.

«Отцы-основатели», творцы Конституции, на человеческую натуру смотрели трезво. Тезис о том, что «власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно…» казался им очевидной истиной, и они позаботились о том, чтобы власть в США, во-первых, никогда не была абсолютной, во-вторых, периодически сменялась.

Времена, когда федеральное правительство ведало только почтой, прошли безвозвратно – начиная с 40-х годов ХХ века существует аппарат, управляющий огромными вооруженными силами, и разведкой, и федеральным бюро расследований, многими аспектами жизни, связанными с социальной безопасностью и с регулированием экономики.

Но состояния по-прежнему делаются в частном секторе, а не на государственной службе.

Уцелело и понятие «frontier» – «кромка цивилизации, граница освоенного мира» – только теперь оно используется не в географическом смысле, а пошире. Можно говорить, например, о космической «фронтир» или о «границе компьютерных технологий». Тут есть свои «первопроходцы» – Стив Джобс, например.

Ну и наконец, сохранилась твердая вера в демократию. Поскольку «отцы-основатели» априори подозревали всех без исключения политиков в том, что они склонны к мошенничеству, то они позаботились о том, чтобы «политические шайки», называемые партиями, непрерывно ловили одна другую, уличая в нечестности и взывая к народу как к носителю справедливости.

Народ, конечно, тоже понятие далеко не однозначное. Пестрая социальная мозаика, которая существовала во времена Линкольна и называлась «народом Соединенных Штатов», стала еще пестрее. Тем не менее, понятие «единства и суверенитета народа Соединенных Штатов…» сохранилось, «правление народа…» рассматривается как незыблемая основа законности. На сохранение этой системы направлены тщательно хранимые механизмы: свобода печати и независимость суда. И получается, что при всей неизбежной в политической жизни грязи и демагогии все по-прежнему идет по формуле:

«власть народа, власть для народа, власть посредством самого народа…»

Как мы знаем, сказал это Авраам Линкольн.

Приложение

Высочайший Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» (Манифест об отмене крепостного права)

Божиею милостию Мы, Александр Вторый, император и самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем нашим верноподданным.