Великий маг

И даже самый красивый литагент, добавил кто-то внутри. Я насторожился, огляделся. Черт, а это откуда?.. Чтобы поставить на стол такой крутой комп, пришлось потрудиться, то же самое и в отношении лисапета, что по цене, как новенький автомобиль. Собака лучшая на свете уже потому, что это моя собака, а вот литагент откуда такой эффектный?.. Это только в сказках такая халява: дал объяву, а к тебе сразу красотка на шею! И с предложением всех-всех услуг. Но понятно же, что литагенты в массе своей – пронырливые мужички с юридическим образованием, а та малая часть женщин, что тоже литагенты, – серые невзрачные библиотекарские мыши, бывшие редакторы, неудавшиеся издательские работники.

Звякнул телефон, я сказал: «голос», и комната сразу посветлела от теплого и веселого голоса:

– Привет, это я, Кристина. Не сильно отрываю от работы?.. Спасибо. Отыскала ребят, что берутся составить карту всех похождений ваших героев. Распишут до мелочей.

Я поинтересовался:

– Это их не слишком напряжет?

Ее смех раскатился по всей квартире:

– Шутите?

– Серьезно. Не хотел быть кому-то в тягость…

– Они счастливы! Безумно счастливы. Вы же знаете, такие люди есть, их только найти…

– Спасибо, – ответил я. – Я знаю, есть вообще толкинутые, булгакнутые, рерихнутые…

– А теперь уже есть и факельнутые, – сообщила она почти злорадно. – Это ничего, что я уже готовлю предварительный план работы?

– Хорошо бы взглянуть, – сказал я.

– На предварительный? – перепросила она. – Окончательный вариант будет готов дня через три, а предварительный – хоть сейчас. Вообще-то предпочитаю по емэйлу, но надо кое-что обсудить. Когда привезти?

У меня с языка едва не сорвалось: «Да прямо щас!!!», – но я мысленно ухватил себя за горло так, что язык выпал и посинел, глаза выпучились, а рожа покраснела. Я ослабил пальцы, горло сделало осторожный вздох, и я сказал раздумчиво, так это должно было выглядеть:

– Ну, я стандартно работаю, как и большинство профи, до двух… Потом – свободен.

– Значит, в три?

– Годится, – ответил я и добавил, не удержавшись: – Жду.

– Договорились, – прозвучало в трубке.

Послышался щелчок, я остался наедине с собой и компом, но в комнате стало светлее и радостнее, словно ее раскатившийся смех оставался в квартире под столом, диваном, стульями.

Я повернулся к компу, на крутящемся кресле это в удовольствие, но что-то, что-то не восхотелось это… творить, создавать, лепить нетленку. Абсолютно неверна, хоть и красива фраза Льва Николаича: «Если можешь не писать – не пиши». Лев Николаич вообще был мастером многих сентенций, коим сам не следовал, иначе не стал бы тем, кем стал. Да и нет на свете писателя, который любил бы по двадцать раз переписывать рукопись, как делал это Лев Толстой, иногда поручая это жене, но правку все же вносил сам, а это гадкий и нетворческий труд.

Правда, иногда какой-нибудь Вася Пупкин победно заявляет: а я вот люблю править и переписывать! Ну, я молчу, что ответить? Это же Вася Пупкин, не Бальзак, который начинал писать только тогда, когда в ломбард сдавал одежду с себя, а сам сидел, завернувшись в одеяло. Это не Эмиль Золя, который выстригал себе половину головы, чтобы сидеть и писать до тех пор, пока отрастут волосы… Да любой из великих, чья жизнь хоть малость известна, ненавидел писать! Любой. Любят писать только графоманы. И, если следовать фразе Льва Николаича, то в литературе остались бы одни графоманы.

Увы, настоящие писатели-профи только любят придумывать произведения. Придумывать идеи, необычные темы, незатасканные образы, яркие повороты сюжета. Но когда дело доходит до воплощения всего великолепия в тусклые значки на бумаге, вот тут писатель и скисает… зато графоман мчится во всю прыть! Тут-то и начинается мерзкая, гадостная, ненавидимая профессионалами черная работа по правильному размещению значков алфавита на бумаге или экране компа.

Я обернулся в сторону кухни, гаркнул:

– Кофе!..

Прислушался, однако новая кофеварка работает бесшумно, не проверишь – услышала или глуховата на один сенсор, как предыдущие модели. Чертыхаясь, поднялся, на экране тем временем ожили и задвигались персы. В далекие времена их звали, сам застал ту дикую эпоху безкомпья, персонажами.

Обычно я работаю с персами, которых сам создаю и которых контролирую в каждом движении и каждом слове. Но для этого романа воспользовался системой андирект контрол, когда на своего персонажа можешь воздействовать только косвенно. Я не могу его послать, скажем, повеселиться с девчонками, если он, к примеру, дни и ночи сидит над книжками, но могу в опциях сдвинуть рычажок слухов, когда о нем начнут говорить в компаниях, как про импотента или любителя мальчиков, и он вынужденно явится в веселую компашку и «докажет», что с ним все в порядке.