Великий маг

– Ну, хотя бы многозначностью. Вы же сами говорили, что при чтении текста происходит колоссальная перекодировка в мозгу. Глаз видит только значки, а вы видим картины. Причем – разные. Вот четыре буквы «стол», но я вижу огромный массивный канцелярский стол с массивными тумбами, вы – изящный компьютерный, а официант – обеденный, с шалашиками салфеток… А с образами персонажей так и вовсе простор! Читатель додумывает сам очень многое.

Я сказал с некоторым раздражением:

– Я?.. Я счастлив! Да, я счастлив, что этим бумажным книгам пришла хана!.. Капут, звиздец, копыта кверху и хвост набок. Осточертело объяснять, оправдываться, уверять, что меня не так поняли, что я не то хотел сказать, тыкать пальцем в текст и говорить, что здесь же вот написано, что ж вы так?.. А мне в ответ тычут в те же буковки и нагло так мне отвечают, что они-де поняли вот так!.

Он хорошо и вкусно расхохотался.

– И что не так? Это значитца, произведение многозначное. Неординарное даже. Чего еще?

– Да мне охренела такая многозначность, когда понимают не так! Я хочу, чтобы меня понимали так, как я задумал, как сделал!.. А каждый ублюдок толкует мои книги, как ему хочется. Один видит разгул насилия, другой нашел патриотические струны, третий увидел призыв бросить все и бежать в Африку спасать пингвинов!.. Ну где у меня пингвины, где?.. Так нет же, этот идиот разразился статьей, где меня долбает именно за пингвинов!. А сотни других идиотов, что не читают мои книги, но читают «Обозрение», поверят, что у меня такая херня, и будут говорить, о, этот Владимир Факельный? Который призывает бросить все и бежать в Африку спасать пингвинов?.. Нет, несерьезный автор. Я таких не читаю.

Он тонко улыбнулся.

– Владимир Юрьевич, но ведь и ваши видеороманы ценят как раз за многозначность! Помню, я прочел одно, жена – другое, сын – третье. Потом давал читать сотрудникам. Каждый, представьте себе, увидел свое!

Я отмахнулся.

– Ту многозначность я запрограммировал сам. И сам до конца проработал все линии развития. И все хлесткие концовки придумал сам, сам нарисовал все-все, вплоть до прилипшего листика на сапоге в финале. Так что не надо мне о ложной многозначности!

– Гм… А мне уши прожужжали… Я еще подумал, что придется выбирать только одну линию, а это непросто. Что вы думаете по этому поводу?

Я пожал плечами.

– Я не киношник. Все лезут с советами, как писать роман, так что поостерегусь советовать, как снимать кино. Одно бесспорно: в схватке с книгами нового поколения кино явно проигрывает..

– Вы уверены?

– Факты…

Он в задумчивости потягивал вино, словно это был виноградный сок.

– У кино есть особенности, которых не будет у книг. Во-первых – широкий экран, во-вторых – множество народа в зале… Уже это создает некую атмосферу. Видеокнигу можно смотреть-читать с экрана ноутбука или пальмика, лежа без штанов в постели или сидя на унитазе, что, согласитесь, снижает особую атмосферу приобщения к искусству… А у нас ваш роман будут смотреть в кинозалах, все прилично одетые, почти все чувствуют некое единство… Да, теперь посещающие кинотеатры – уже отдельный тип людей. Это раньше, когда не было телевидения и видеомагов, в кино ходили все! Теперь все разделились… Ходящие в кино стали чем-то вроде собачников. Те тоже отдельная социальная или психологическая категория, основанная на общности взглядов и вкусов. И даже уровня жизни… Словом, ваш роман будет ориентирован именно на такой слой населения. Вы об этом не думали?

– Для меня это ново, – признался я. – Надо об этом подумать.

– Но в принципе мы договорились?

– Да, – сказал я. – Но только сценарий пишите сами, все остальное делаете тоже сами. От меня только авторские права. Обещаю не досаждать придирками… но и от меня не ждите помощи. У меня своих дел выше крыши. Да и не уверен, если честно, что сумеете достать необходимую сумму. Ко мне уже столько раз обращались с предложениями снять фильм по моим книгам!

– И как?

– Даже сценарии уже делали!.. Но денег всегда не оказывалось.

– У нас будут, – пообещал он. Посмотрел на меня хитрым глазом, расхохотался. – Дело в том… гм… что я сам распорядитель одного киношного фонда!

Гости попросили свозить их в Крылатское. Я подумал, что там открылся новый вещевой рынок, но на этот раз однокашнику восхотелось смотреть соревнования. Я не сразу вспомнил, чем же он увлекался: греблей или велоспортом, и то и другое в Крылатском, а спросить неловко.

Доверился интуиции, привел на гребные соревнования. Приятель в восторге, мы с его женой скучали. Она думала о магазинах, которые успела бы за это время, я – о своей Главной Книге, изо дня в день откладывается, тормозится из-за этих мелочей быта, черт бы его побрал, надо и с этим что-то делать…

Руки сами вытащили из нагрудного кармана пальмбук. Крохотный экранчик засветился, и тут этот чертов болельщик сразу забыл о соревнованиях, повернулся ко мне всем телом, в глазах азарт:

– В тетриквест играешь?.. Что, не играл?.. Ну и дикие в Москве люди!

Я успел убрать с экрана текст до того, как он заглянул, промямлил:

– Да я, собственно… в другие игры…

– Какие?