Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV

Ну и четвертым был человек в арионнитских одеждах, стоящий чуть особняком. Не нужно было иметь много ума, чтобы понять, что это – верховный жрец Арионна Каихи. Эти странные служители культа, достигая определённых высот в своей иерархии, имели привычку принимать какие-то совершенно непроизносимые имена. Несмотря на то, что в Латионе официально были разрешены все три конфессии, на практике арионнитство всё равно оставалось доминирующим – ассианство по-прежнему было узкой, едва ли не профессиональной религией и не имело столь грандиозной структуры, а от протокреаторианства, хоть и признанного на государственном уровне, большая часть населения по-прежнему старалась держаться подальше.

Каладиус приблизился к престолу без какого-либо подобострастия. Он подошёл спокойно – так, словно делал это ежедневно. Поклонился королю – опять же, не выказывая излишнего раболепия, со сдержанным достоинством. После этого он дружески улыбнулся принцу Келдону. Что же касается прочих – они удостоились лишь небольшого поклона, глубокого ровно настолько, чтобы не казаться простым кивком и не выглядеть пренебрежительно. Маг заметил, как при этом нервно дёрнулась щека мессира Анцидиуса.

– Я счастлив наконец видеть вас, мессир Каладиус! – провозгласил король, благодушным кивком отвечая на поклон. – Клянусь, мой сын уже прожужжал мне вами все уши!

– Его высочество был бесконечно добр ко мне, ваше величество, – в голосе Каладиуса едва слышалась лёгкая усмешка, так что никто из присутствующих не счёл эти слова самоуничижительными. – Я тоже, в свою очередь, счастлив предстать перед вами.

– Отдельно хочу поблагодарить за то, что спасли моего сына, мессир. Тем самым вы избавили королевство от множества ненужных хлопот и проблем.

Келдон усмехнулся, услышав подобную реплику, но, похоже, совершенно не обиделся. Видимо, подобные высказывания были вполне в характере короля.

– Я счастлив, что оказал вашему величеству эту услугу! – вновь поклонился Каладиус. – И счастлив, что сохранил жизнь наследника трона.

– Однако же мессир Анцидиус утверждает, что подобное невозможно, – с какой-то змеиной улыбкой вдруг произнёс Тренгон.

Каладиус понятия не имел, что тут творилось до его появления, но вполне предполагал, что давно уже превратился в больную мозоль придворного мага, и что король, не обладавший особенным великодушием, похоже, не упускал случая лишний раз задеть старика. Вот и сейчас эта фраза была сказана не от наивности – кажется, Тренгон собирался стравить двух великих магов. Он заметил, как блеснули от гнева глаза Анцидиуса, и как он побледнел от досады.

Каладиус воспринял это как своеобразную проверку. Он мечтал о главных ролях при дворе. Он мечтал быть верховным магом. И он понимал, что одного желания здесь мало. Подобно матёрому одинокому волку, забравшемуся на территорию другой стаи, ему нужно было показать свои клыки и доказать, что он способен стать вожаком.

– Полагаю, ваше величество, что многие могут сказать, что управлять в одиночку таким великим королевством как Латион тоже невозможно, однако же вот вы тут, и вполне успешно с этим справляетесь, – Каладиусу произнёс эти слова, граничащие с дерзостью, совершенно спокойно и доброжелательно, глядя прямо в лицо короля.

Придворный маг дёрнулся, словно от пощёчины. Он не вспыхнул от гнева, как это сделало бы большинство людей. Вместо этого он смертельно побледнел и что-то тихо прошипел, оскалив довольно неплохие для его возраста зубы. Король же, взглянув на Анцидиуса и оценив его реакцию, добродушно захохотал.

– Клянусь честью, отлично сказано, мессир! Вижу, вы за словом в карман не лезете! Не каждый в подобной ситуации поведёт себя столь самоуверенно. Поверьте, мессир Анцидиус – страшный враг! Иногда он даже меня так буравит своими чёрными глазищами, что я потом велю слугам внимательно оглядеть кафтан – не появилась ли на нём пара новых дыр!

– Ваше величество, я прожил на свете достаточно долго, чтобы перестать бояться сильных мира сего, – спокойно проговорил Каладиус, понимая, что сейчас он ступает по лезвию ножа. – Однажды, когда я был в Саррассе, я наблюдал торжественный выезд императора. Собралось множество людей, улицы были заполнены так, что солдатам приходилось отталкивать людей щитами и древками копий. Император ехал верхом на великолепнейшем саррассанском скакуне, который один стоил как целый корабль. Богатейшая сбруя, великолепный наряд самого монарха… И рядом шёл человек, который осторожно придерживал императора, чтобы тот не свалился с седла. Потому что правителю Саррассы едва исполнилось два года, и хотя стремена укоротили под его ножки, он всё равно держался неуверенно на крупе рослого скакуна. Знаете, ваше величество, как звали этого юного монарха? Синтилла, отец прадеда нынешнего императора Саррассы.