Великий Магистр

— ЭЭЭЭЭЙ!!! Есть кто живой, мать вашу?!

И тут — голос:

— Что орёшь?

Дождалась! Подошли двое, в такой же форме. Вооружённые до зубов, лица скрыты под чёрными масками. Серьёзные ребята…

— Где я?

— Мы не уполномочены отвечать ни на какие вопросы. Если что-то нужно, говори.

— Верните мне сумочку.

— Не положено.

— А что положено?

— Положено ждать до утра. Утром всё узнаешь.

Значит, до утра я всё-таки доживу. Ну что ж, это радует. Подышим ещё…

— Слушайте, дайте мне одеяло и таблетку анальгина, а? Замёрзла и голова раскалывается. Это-то хотя бы можно?

— Можно.

Ну вот, ушли. Опять ждать… Ну очень серьёзные ребята, и похоже, влипла я по самое не могу. "Аврора" — будь она неладна! — та ещё контора…

Вернулись — с одеялом и анальгином. Спасибо, хоть обращаются не по-зверски.

— Глава 3. Сила обстоятельств

— 3.1. Утром

— Ну, как тут у вас?

— Всё в порядке, Аврора, никаких проблем не возникло. Девушка попросила только одеяло и таблетку обезболивающего — жаловалась на головную боль.

Я подошла к решётке. Свернувшись клубочком, Виктория спала, закутанная в одеяло до самого носа, да так сладко, что стало жаль её будить. Но разговор был неизбежен.

Грохот отъезжающей решётки разбудил её. Вздрогнув, она приподняла голову и, щуря заспанные глаза, всматривалась в меня.

— Ну что, Вика, доброе утро.

Она молчала. Ну, не в истерике — и то хорошо.

— Как себя чувствуешь? Мне сказали, ты жаловалась на головную боль.

Девушка приподнялась на локте, потом села. Я присела рядом на край койки.

— Прости, что поместили тебя сюда, но это была вынужденная мера… после того, что ты увидела.

— Что это за дикие эксперименты? — спросила она.

Ну, вот и подала голос. Было бы хуже, если бы она онемела от пережитого стресса.

— Это не эксперименты, — ответила я. — Я вот пока не знаю, как с тобой быть, если честно.

— Убьёте меня? — усмехнулась она мрачно.

— Ну, зачем же… — Я вздохнула. — Зачем, кстати, ты туда полезла? Расследование ведёшь?

Опять замолчала, отвела взгляд. Просто партизанка на допросе.

— Вот до чего доводит чрезмерное любопытство, — улыбнулась я. — Однако, и ловкая же ты особа… Туда прошмыгнуть не так-то просто. Из тебя получился бы отличный шпион.

Мы помолчали. Она молчала напряжённо, выжидательно, я — устало. В самом деле, как быть? Не хотелось калечить её психику, а уж убивать… Не знаю, как другие, а у меня на неё рука не поднимется. Девушка неглупая и смелая, одни глазищи чего стоят. Для виду она бодрилась и дерзко поблёскивала ими — мол, знай наших! — но в душе ей было страшно… Холодный червячок, подтачивающий изнутри. Хотелось её обнять и как-то успокоить, но — как? Что ей сказать? Совсем ничего не приходило в голову. И что делать со всей этой ситуацией? Я до сих пор ничего не придумала.

В итоге я спросила:

— Ты голодна?

Она поворочалась под одеялом и буркнула:

— Ничего, как-нибудь потерплю…

— А вот это ни к чему. — Я встала, подошла к решётке и сделала знак одному из "волков". Когда он подошёл, я распорядилась: — Девушке нужна еда. Раздобудьте, и желательно, побыстрее.

— Есть, — отозвался "волк".

Так ничего и не решив, я оставила Викторию посидеть в камере ещё немного. Мне нужно было с кем-то посоветоваться.

— 3.2. Три выхода

И этим "кем-то" был, разумеется, Оскар. О том, чтобы советоваться с Юлей, я и думать не хотела.

Он прибыл в мой замок по первому зову — как всегда, одетый с безупречной элегантностью и вкусом, с дорогим кожаным портфелем. Я рассказала ему, как обстоят дела, и спросила:

— Ну, и как нам поступить? Сама я, признаться, что-то ничего не могу решить. Давай вместе подумаем?

— Да, ловкая девица, — усмехнулся Оскар. — Это ж надо — проскользнуть в хранилище! Придётся усиливать охрану. Значит, тебе её жалко, моя госпожа?

— Очень, — призналась я. И добавила тихо: — Она на мою дочь чем-то похожа…

— М-да, ситуация, — вздохнул Оскар, сочувственно дотронувшись до моей руки.

— О том, чтобы причинять ей какой-то вред, и речи быть не может, — твёрдо сказала я.

Оскар подумал. Похоже, мысли ему приходили в голову те же, что и мне.

— Есть три выхода. Первый — неприемлемый для тебя: повторная коррекция памяти. Второй — обращение. Третий… Ну, об этом я и говорить не хочу, ты сразу скажешь "нет".

— И правильно, нечего об этом и заикаться, — нахмурилась я.

— О том, чтобы просто отпустить её, и речи быть не может, это понятно, — сказал Оскар. — Она слишком много увидела. Значит, остаётся — сама понимаешь, что.

Я зарычала и откатилась в кресле, оттолкнувшись от края стола. Сделать девушку хищницей? Вряд ли она добровольно согласится. Значит, придётся обращать против воли? Да уж, выход тот ещё.

— Нет, это тоже не пойдёт, — покачала я головой, садясь на край стола. — Надо придумать что-нибудь другое.

Оскар приподнял брови.

— Другое? По-моему, больше ничего сделать нельзя.

— Надо думать.

— 3.3. Случайность