Великий Магистр

Моё полное имя — Конрад Корделия. Да, я родом из Ордена, отсюда и такое имя. Я получил его… дай Бог памяти… в 1953 году. А родился я за двадцать семь лет до этого в польском городке Кудова-Здруй, Нижняя Силезия, что известен своим водолечебным курортом и прекрасным климатом предгорья. И все двадцать семь лет моей человеческой жизни меня звали Лукаш ВСзняк.

Когда в сентябре 1939 года Польшу начали бомбить, я был тринадцатилетним мальчишкой. Мой отец погиб в первые дни войны, и нам с матерью (я был старшим в семье) пришлось туго… Каково жить в оккупированной, поделенной между другими государствами стране? Это знают только те, кто там жил. Мать и две сестрёнки не выдержали и полугода, и я остался один. Я не знаю даже, где их могилы; всё, что мне от них осталось — имена: мать звали Аньела, сестрёнок — Агнешка и Ханна. Косточки их уже истлели в земле, а души наверняка на небесах…

Я плохо помню то время: наверно, память пытается избавиться от страшного, чтобы у её обладателя не поехала крыша. Я бродяжничал, воровал — выживал, как мог. Когда шайку таких же, как я, беспризорников, расстрелял забавы ради пьяный немецкий офицер, я понял: нет страшнее зверя, чем человек… человеку. Даже хищники убивают ради пропитания, а люди — просто так. Не знаю, чем бы закончились мои скитания среди кошмара войны: возможно, я разделил бы участь миллионов, чьи жизни она унесла. Но судьба протянула мне руку… холодную руку хищника.

Тогда я не знал, что он — хищник. Для меня он был просто странного вида человеком, одетым в чёрное поношенное пальто, неопределённого возраста — от тридцати до пятидесяти. Я брёл через зимний лес, и последним моим обедом два дня назад была мороженая кочерыжка. Ноги отказались нести меня, и я упал.

Очнулся я оттого, что меня кто-то тормошил. Это был он, бледный мужчина в потёртом пальто и с глубокими тёмными глазами. Я тогда подумал, что он так выглядит оттого, что бедствует и голодает; тогда я не мог знать, что он за существо. Он поднял меня, замёрзшего, полумёртвого, на руки и куда-то понёс.

Я пришёл в себя в сумрачной комнате с закопчённым потолком, на железной скрипучей кровати. Потрескивал огонь в печи и пахло… жареным мясом! Я решил, что мне это мерещится с голоду, и долго лежал в ожидании, что наваждение пройдёт, и я проснусь в снегу. Но нет — оно и не думало проходить, более того, снова появился этот незнакомец. Пока я лежал в забытье, он успел приготовить самое настоящее жаркое из зайца. А ещё у него было кофе и хлеб. Хлеб плохой, пополам с отрубями и ещё каким-то наполнителем — в общем, эрзац, но для меня, уже начавшего пухнуть от голода, это было спасением. Кофе было не натуральным, а цикориевым, но и это казалось роскошью. Главное — горячее, а вкус и запах были делом десятым.

— 6.2. Лесной отшельник

Этот ужин и тепло печки спасли мне жизнь. Моего благодетеля звали Марций, и он жил в этом домишке в глухом лесу совершенно один, вдали от людей. В единственной комнате, кроме печки и кровати, был ещё стол и шкаф с книгами — Марций оказался образованным, как университетский профессор. Я спросил, сам ли он построил себе этот домик, и он сказал: "Нет, дом был заброшен, и я просто занял его". А вот книг он натаскал сам — уж очень любил чтение.

Я решил, что Марций прячется здесь от войны, а потому не особо расспрашивал его, почему он живёт в такой глухомани. На большом пальце у него я заметил необычной формы кольцо — с острым выступом наподобие когтя. Дорогое, усыпанное мелкими бриллиантами, с общим потрёпанным видом Марция оно сочеталось странно. Я строил разнообразные догадки о том, как оно могло к нему попасть; версий было много — от воровства до разорения старинного аристократического рода. При всей неприглядности и затрапезности его внешнего вида что-то аристократичное в Марции всё же было: тонкие пальцы, высокий лоб с небольшими залысинами, благородная форма носа. Волосы он носил длинные, спадающие засаленными прядями ему на плечи, слегка сутулился, а передвигался совершенно неслышно, мог появляться откуда ни возьмись, будто из воздуха, что поначалу меня порядком напугало. Накормив меня зайчатиной, сам он есть не стал, сказав, что уже ел сегодня.

Я согрелся и отоспался, позавтракал остатками зайца. Марций ушёл в лес за дровами, велев мне никуда не отлучаться. Это было, пожалуй, лишним: я и не собирался покидать этот нищий домик, ставший моим спасительным убежищем. Куда я пошёл бы? Кругом — война и смерть, а я был всего лишь мальчишкой-сиротой.

Отсутствовал Марций довольно долго, и я уже начал беспокоиться: не случилось ли с ним чего-нибудь? Мало ли — ведь время военное… Вскоре от нечего делать я стал разглядывать книги. Они были не только на польском, но и на разных других языках, и среди них были как художественные, так и научные. Было много книг по математике, физике, химии, медицине, истории. Нашлось несколько томов Британской энциклопедии. Словари, справочники, сборники задач. Всё было строго систематизировано, почти как в библиотеке. Ну точно, какой-то профессор, решил я.