Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»?

Макиавелли считался чуть ли не атеистом даже и в не слишком богобоязненной по тем временам Флоренции, где «огонь пламенной веры» на манер Мартина Лютера не больно-то и пылал, но он взялся за него с таким энтузиазмом, что даже получил по этому поводу письмо-дразнилку от своего друга, Франческо Гвиччиардини [2].

В частности, там было написано следующее:

«...что и говорить, это действительно хороший выбор добрых попечителей Гильдии – доверить тебе выбор проповедника. Это примерно то же, как попросить Пачиротто (если бы он был все еще в живых) или Сер Сано найти прекрасную собой жену для кого-нибудь, к кому они расположены. Я уверен, что ты справишься с задачей в полном соответствии с их ожиданиями».

Шутка становится понятней, если знать, что оба лица, упомянутые Гвиччиардини в этом письме, были известными на всю Флоренцию гомосексуалистами, всячески избегавшими любого контакта с женщинами [3].

Вообще это путешествие Никколо Макиавелли по малозначительному делу в захолустье Романьи оказалось большой удачей для историков. Оно привело к интенсивной переписке между Гвиччиардини и Макиавелли. Сейчас они оба считаются крупнейшими политическими мыслителями своего времени, а тогда они были просто два приятеля, только очень уж разные по своим жизненным обстоятельствам. Франческо Гвиччиардини был моложе своего друга на 14 лет и несравненно его богаче. Если в 1520 году Макиавелли изо всех сил добивался хоть какого-то, пусть и мелкого, поручения, то Гвиччиардини получил от папы римского должность губернатора Мантуи и Реджио с резиденцией в Модене, и получил он это без особого труда, как нечто должное.

Тем не менее этот высокомерный аристократ дружил с Макиавелли, и не «сверху вниз», а совершенно на равных. Во всяком случае, у себя в Модене он принимал его самым любезным образом. Им было о чем поговорить, и мнение друг друга они уважали и советовались друг с другом.

У них вообще были довольно замысловатые отношения, и лучше всего проиллюстрировать это на наглядном примере.

IV

Сохранилось письмо [4], направленное Никколо Макиавелли своему другу Франческо Гвиччиардини из Карпи, датированное 17 мая 1521 года. Начинается оно так: «Сиятельному господину Франческо Гвиччардини, доктору прав, достойнейшему и мною высоко чтимому губернатору Модены и Peджo...»

А дальше следует вот что: «Светлейший и глубокоуважаемый муж. Я был в нужнике, когда прибыл ваш гонец, и как раз раздумывал о странностях этого мира, стараясь представить, какого проповедника на свой лад я выбрал бы для Флоренции, чтобы он был мне по вкусу».

Неплохо, правда? После почтительного и в высшей степени официально-вежливого обращения к «сиятельному господину, доктору прав, достойнейшему и мною высоко чтимому губернатору Модены», который к тому же сразу вслед за обращением именуется еще и как «светлейший муж», следует весьма неожиданное сообщение о том, что письмо «светлейшего мужа» было получено при следующих обстоятельствах:

«Я был в нужнике, когда прибыл ваш гонец, и как раз раздумывал о странностях этого мира».

Надо полагать, Франческо Гвиччиардини позабавило не только то, что его друг Никколо счел нужным сообщить ему о посещении нужника, но и то, что он пребывал там не только в силу прямой функциональной необходимости, но и потому, что и в этом месте Никколо был занят высокими материями – он «раздумывает о странностях этого мира». И в чем же эти странности состоят?

То есть как – в чем? Никколо пытается представить себе такого проповедника, который и удовлетворил бы попечителей собора, и подошел бы и ему самому.

«Я знаю что, как и во многих других вещах, вступаю в противоречие с мнением своих сограждан: они желают проповедника, который научил бы их, как попасть в рай, и я хочу найти такого, чтобы он показал им дорогу к дьяволу».