Великий Механизм

— Угу, — шмыгнув носом, моментально успокоилась эта непосредственная особа и забавно засуетилась — Я сейчас, я быстро.

А жопа у нее и правда... притягательная, мда. Так о чем я? А. Нужно с Красиным еще связаться. И с отелем порешать.

Ну а через некоторое время, стоя уже на острове, оглядывал обстановку. Успел я вовремя. Здесь уже заканчивалась погрузка на катер провизии и прочего необходимого, а всё имущество на острове было законсервировано.

Это еще хорошо, что благодаря своей сдержанности и взвешенности Марина целую неделю выждала. А не сразу, как я ее бросил, так по-скотски наорав и обидев, взяла и покинула остров. Где им, с девочками, нет никакого смысла сидеть. Не имея-то моих транспортных возмодностей.

Взяв за руку в районе локтя персональную суккуба, повел ее. Слегка при этом отставив эту самую руку, демонстрируя, мол, это я не с НОВОЙ приперся поглумиться, а в смысле: «Сатри чё есть, видала такое? Да, сам поймал». Ну, образно говоря.

Подвел, слегка грубовато отпустил, как нашкодившего школьника. Повернул голову к Юнире и показательно холодно выдал:

— Рассказывай. Всё.

Ну и повернулся да отошел, как ни в чем не бывало. Ага, типа «потрещать» с Машкой. Мол, смотрите, ничего не поменялось, пусть и, да, были некоторые незначительные проблемы, но Ваня — взрослый, Ваня уже сам всё разрулил. Выдыхаем, короче.

Кстати, спонтанно придуманное и издевательски тривиальное имя Иван — даже стало каким-то, эм, моим, что ли(пожав плечами).

Ну а Маша — это Маша. Она ни разу и не парилась. Какая-то фанатичная убежденность и вера в меня.

Обнялись, расцеловались, обыденно, словно я никуда не пропадал, делясь теперь новостями, преимущественно под щебетание девочки и мои междометия с кивками.

Подскочившую же Наталию я, ведя беседу, показательно так, и не отвлекаясь от той, ущипнул за мягкое. Это для Марины, косящейся на меня, пока выслушивала показания Юниры, от старания аж захлебывающейся словами.

Не менее показательно захохавшая Наталия, видимо вкурив, что тут сейчас решающий момент и надо подыграть, тоже бросилась обниматься. А горячо чмокнув меня в губы, отстранилась и начала буквально изливать последние новости, как-то даже сумев заглушить тараторку Машу, чей напор позитива, я вам скажу, не просто превзойти.

Юнира, уже закончив «доклад», с надеждой вглядывалась в глаза Марины, а чуть позже, еще и дав ответы на уточняющие вопросы, скромно потупилась. Я же — выдал, якобы обращаясь к Маше с Натой, но так чтобы отчетливо слышала и направившаяся в мою сторону Марина:

— Это вы правильно всё тут пока позакрывали. Мы же сейчас в Париж рванем, на пару деньков. Развеяться там, по бутикам прошвырнуться. А то всё заботы, да заботы, а МОИ девочки не выгулянные совсем. Не порядок, — тепло улыбнувшим СВОИМ, как только что настойчиво объявил во всеуслышание, уже строго продолжил. — Ю, к ноге! Это — Маша и Наталия. Ну и Марина — за главную. Слушать их, как меня! Ну почти.

Закончив вещать эту «политинформацию», ну и продолжая не упускать инициативу, мягко, но решительно беру подошедшую Марину за руку и увлекаю чуть в сторонку.

Там нежно привлекаю к себе и, глядя в глаза, говорю:

— Прости меня, пожалуйста. Я виноват перед тобой. Так по-дурацки подставился Я, а больно было ТЕБЕ.

— Я тебя люблю, — сказала она то, что, блин, я должен бы был сказать, причем давно, и... если бы хоть чуток «мозгой» шевелил и глаза держал открытыми(вздохнув).

И сказано это ею было не с пылкими или восторженными интонациями. А, внезапно, совершенно спокойно, но с прям какой-то неодолимой убежденностью. Словно констатация нечто такого очевидного, что любой более-менее собранный человек, давным-давно должен был бы знать и понимать. Но, видимо, с конкретным экземпляром ей не свезло, поэтому и нужно было наконец проговорить то, что всем вокруг, кроме него, уже очевидно.

Но нужно выкручиваться:

— А я-то тебя как люблю, — мол, а я что, разве не говорил, так это же очевидно.

Ну и горячо целую, крепко прижимая, эту уже действительно дорогую мне женщину, которую, пожалуй, и правда готов полюбить. Оно ведь давно известно, что если не уверен в своем отношении к чему-либо, то на время лишись этого вот. В случае с кем-то — устрой с ним разлуку. И тогда всё сам поймёшь. Ведь нам свойственно ценить, когда теряем, так зачем доводить до этого, если можно сымитировать для, так сказать, своевременной профилактики. Ну а если само так случилось, но обошлось, то цени как момент, так и то, чего едва не лишился.

И вот, чувственный поцелуй завершен. С нежной улыбкой смотрю ей в глаза. И тихо, но искренне произношу:

— И спасибо... что ты есть у меня.

С этими романтическими перипетиями, блин, совсем дело забросил. Ну и совершенствование. А тут ещё и три дня в Париже(вздохнув).