Великий Могол

Однако самой большой проблемой стала нехватка воды, за расходом которой в войске следили очень строго. Три дня тому назад двое из его людей напились вместо воды крепкого вина; потом, захотев пить еще больше, разгоряченные вином, они подрались из-за бурдюка, в котором осталось всего несколько глотков мутной воды, и один из них погиб от удара ножом в горло. Хумаюн приказал обезглавить виновного, но заметил недобрый блеск в глазах воинов, ставших свидетелями казни. Неповиновение или нарушение субординации было еще опаснее нападений степных разбойников…

Ужасно страдал его собственный конь. Некогда блестящая шерсть его покрылась пятнами высохшего пота и песка, и он стал часто спотыкаться. Прищурившись, Хумаюн огляделся по сторонам. Жар оранжевого солнца испепелял все вокруг, сглаживая сыпучие барханы и превращая все в безжизненную, ослепляющую равнину, где даже глазу зацепиться не за что. Жалея своего коня, падишах на время спрыгнул с него и, взяв под уздцы, повел дальше.

Вдруг где-то впереди Хумаюн услышал крики. Прикрыв глаза рукой, он попытался разглядеть, что случилось впереди колонны, ярдах в трехстах или четырехстах, но яркое солнце слепило глаза.

– Выясни, что происходит, – крикнул он Джаухару.

Однако не успел тот пришпорить коня, началась всеобщая паника. Вьючные животные, что покорно влачились позади, стремительно побежали, не обращая внимания на зыбкий раскаленный песок. Это могла быть только вода, догадался Хумаюн, и сердце у него запело.

Вскочив на нетерпеливо заржавшего коня, падишах поскакал вперед. Теперь он сам сможет вручить Хамиде чашу прохладной воды. Но, приблизившись, он увидел хаос. В густой толпе толкающихся, извивающихся тел людей и животных, скрывавшихся за несколькими пыльными пальмами, поначалу трудно было разглядеть, что случилось. Потом он увидел возвышающиеся кирпичные стены чего-то похожего на несколько небольших колодцев с одной стороны и маленький источник, тонкими струями цедившийся по камушкам прямо в песок. Люди уже подрались из-за спрятанных бурдюков, которые они вытащили из колодцев, расплескивая драгоценную воду.

Вьючные животные, за которыми они должны были присматривать, тоже почти взбесились. Верблюды плевались и отчаянно брыкались. Один человек, получив удар копытом, упал на землю и был немедленно затоптан. Хумаюн видел, как была раздавлена его голова, а мозги и кровь размазаны по песку, где их сразу же стали слизывать собаки. Мулы скалили свои желтые зубы, кусали друг друга и, не обращая внимания на тяжелый груз, пытались добраться до родника.

Хумаюн рассвирепел от злости. О чем думали его военачальники?.. Но, понукая своего коня вперед в попытке восстановить порядок, падишах увидел, что и они, как и все остальные, поддались всеобщему безумию. Он кричал им, но его никто не слышал. Пробираясь вперед, размахивая над головой Аламгиром, изрыгая проклятья, он наконец-то добился того, чтобы его заметили. Пристыженные военачальники перестали драться за воду и начали усмирять своих подчиненных.

Теперь Хумаюн думал о Хамиде и об остальных женщинах в конце колонны. Развернув коня, он галопом помчался по раскаленному песку обратно, но вздохнул с облегчением, лишь увидев, что они по-прежнему неспешно продолжали свой путь под охраной стражников. Они были так далеко в конце колонны, что не успели поддаться ажиотажу. Подъехав к носилкам Хамиды, Хумаюн откинул полог и заглянул внутрь. В полутьме ее сияющая улыбка уверила его, что все хорошо, и он вздохнул с облегчением.

На восстановление порядка ушел час, но к тому времени полдюжины человек погибли, затоптанные в свалке или зарубленные теми, кто пытался добраться до воды первым. Другие корчились на земле, ухватившись за животы, переполненные водой, и кричали от мук. Нескольких человек рвало водой и желчью, они бессвязно бредили. Это походило на картины ада, и Хумаюн отвернулся, чтобы не смотреть, радуясь, что его враг, Шер-шах, был слишком далеко, чтобы видеть, как низко пал он и его небольшой отряд.

Настроение его не улучшалось, пока, спустя три дня, в знойном мареве над золотистыми барханами не появился силуэт высокой скалистой гряды. На ее вершине, словно гнездо орла, приютилась крепость – цитадель раджи Марвара. Хумаюн прикинул, что она была милях в пятнадцати или даже в двадцати, но зато скоро Хамида, Ханзада и Гульбадан будут под защитой ее стен. Как приятно вернуться к чистоте и безопасности после опасного путешествия через пустыню. Он сразу отправил к Малдео разведчиков с приветствиями.