Великий Моурави 2

Георгий спас его от позора быть обезглавленным турецким ятаганом. И сейчас

Зураб, время от времени кладя руки на широкое плечо Георгия, повторял клятву

верности "Непобедимому". Саакадзе не соглашался с Нугзаром. "Нельзя силой

заставлять старого, убеленного сединами князя Мухран-батони пасть ниц перед

шахом. Предан Луарсабу? Холоден с тобой был, мой доблестный Нугзар? Нельзя

из-за личной мести с таким князем ссориться, он может пригодиться... Пусть

пока болеет. Хорошо понимает - без нашей помощи давно вынужден был бы

выздороветь. Владение ему сохраним. Мы и дальше будем в полном неведении о

действиях Мухран-батони, рассеявшего свои дружины по деревням, за

исключением небольшой охраны в замке. Умный князь".

- Матарс говорит - не только людей и скот, но даже всех собак в Имерети

отправил с большой охраной.

- Собак он раньше внуков отправил, - угрюмо процедил Нугзар, сузив

ястребиные глаза.

Но Саакадзе, несмотря на желание Нугзара и Зураба унизить

Мухран-батони, настоял на сохранении в целости владений князя, обучившего

большое войско всем хитростям войны в скалистых горах и пещерах. Кроме

политических соображений, Саакадзе помнил, как произнес он в день венчания

Тэкле: "Когда-нибудь окажу Мирвану Мухран-батони равную услугу".

- Шаху не следует напоминать о том, что не угодно мне, я решил и сумею

оградить князя, - стараясь смягчить голос, произнес Георгий.

Зураб вскинул глаза на Нугзара и больше не опускал руки на широкое

плечо Саакадзе.

Помолчав, перешли к обсуждению приезда Русудан. Это был щекотливый

вопрос. Приедет Русудан без детей, шах может удивиться. Привезти детей - не

опасно ли? Не захочет ли коварный перс, подобно сыновьям Теймураза,

отправить их в Исфахан? Вот Паата уже задержан в Гандже.

Вздохнул Нугзар: если такое замыслил - и в Ананури достанет. Зураб

особенно злобствовал, и странно подергивалась его губа: шах упорно держит

Нестан заложницей. Если на семье Эристави Арагвских захочет повторить

предательство с царем Теймуразом, мы вынуждены будем стать полководцами

перса или, прямо сказать, рабами.

- Может, Георгий, так придумать, - сказал Даутбек, - Автандила и Бежана

укрыть в Кватахевском монастыре у отца Трифилия. Скажем, если шах вспомнит,

сильно заболели, монахам отдали лечить. Если в Исфахан захочет взять, можно

сказать еще крепче... да живут они вечно! Через подземный ход проведем в

Кавту.

Такая мера предосторожности всем пришлась по душе.

- Иорам, как младший внук княгини Нато, ей на утешение в Ананури

останется, а девочек Русудан может привезти, заложниц шах мало ценит, -

закончил Георгий. Даутбек взялся выполнить опасное дело. Он с Гиви выедет в

Ананури за Русудан. А на другой день Саакадзе, якобы обеспокоенный

малочисленностью охраны, пошлет Пануша, Матарса и дружинников сопровождать

Русудан с детьми. Пока доедут, Даутбек сумеет тайно переправить Автандила и

Бежана к отцу Трифилию. Дато, Димитрий и Элизбар выедут на охоту в

окрестности Кавтисхеви и проследят, чтобы мальчики без всякой задержки

очутились в монастыре.

Нугзар сразу повеселел. Он даже простил Георгию Мухран-батони. Внуков

князь любил больше всего на свете. И весело было видеть, как Нугзар, суровый

покоритель горцев, пронизанный ветрами всех ущелий, сажал к себе на спину

внуков и с увлечением изображал верблюда, пересекающего пустыню.

Обсудив еще несколько семейных дел и наметив, как действовать, если

Шадиман разведает и донесет шаху об укрытии Бежана и Автандила, все

разошлись, на всякий случай шатаясь и бормоча пьяные слова.

Но шаху было не до Мухран-батони, не до сыновей Саакадзе. Он сидел в

Гори, ожидая прибытия из Имерети Эреб-хана с царями Луарсабом и Теймуразом.

Вчера вернулся Карчи-хан из карательного похода и доложил шаху, что

картлийцы, несмотря на все угрозы и посулы, продолжают оставлять деревни и

бегут неизвестно куда.

Шах рассвирепел, велел собрать войско и двинулся в глубь Картли. Поход

шаха совпал с приездом Русудан, и отсутствие сыновей Саакадзе прошло

незаметно. Русудан не захотела одна остаться в Гори и на рассвете, в день

выступления шаха, сопровождаемая Папуна и десятью арагвинцами, выехала в

Носте.

Как ни был озабочен и расстроен шах, он все же заметил мрачное

настроение Саакадзе. Караджугай-хан поспешил объявить причину: вчера

Али-Баиндуру слуги Саакадзе донесли - два сына "Непобедимого" заболели

черной болезнью: от лошади заразились. Их куда-то в горы в монастырь забрали

монахи и обещают спасти. Но разве от такой болезни молитвами вылечат?

Саакадзе усиленно скрывает: неудобно - у сардара сыновья черной болезнью

больны. Ханум Русудан белее лилии. Первый раз Саакадзе расстался с Папуна,

наверно, боится оставлять в печали одну Русудан.

На первом отдыхе шах спросил Саакадзе: почему сардар мрачен? Саакадзе

подобострастно поблагодарил шах-ин-шаха за внимание. Главная его печаль -