Великий Наполеон

Правительство Наполеона в 1815 году держалось на трех людях – на нем самом, на Лазаре Карно, ставшем министром внутренних дел, и на маршале Даву, назначенном на пост военного министра. Из всех маршалов Наполеона он был, возможно, самым лучшим. Во всяком случае, принадлежал к той же категории, что и Ланн, и Массена, то есть был способен к самостоятельному командованию. Именно ему принадлежала главная заслуга в победе под Иеной – он сделал там больше, чем сам Наполеон. Император и его маршал недолюбливали друг друга – Даву был человек независимый и очень многое в поведении своего повелителя не одобрял. Однако сейчас у него было чувство, что война на пороге, что надо защищать Францию и что он должен сделать для этого все, что он только может. Так Даву стал министром. Совершенно то же самое сделал и Карно – отказавшись служить Наполеону в годы его славы и могущества, он в 1815 году взялся за неимоверно трудный пост министра внутренних дел – надо было защищать Францию.

В правительстве появился и еще один человек, хорошо нам знакомый, – Жозеф Фуше. По-видимому, Наполеон решил, что его следует или расстрелять, или привлечь на свою сторону, каким бы неверным и зыбким ни было бы его сотрудничество. Все решит оружие в ближайшее же время, а пока пусть Фуше будет хотя бы не в лагере врага.

Повторяя удавшийся ему однажды ход с Сийесом, Наполеон принял новую конституцию. Ее написал Бенжамен Констан. Русская версия энциклопедии Wikipedia называет его, в частности, «…гражданским мужем госпожи де Сталь…». Ну, это не совсем точно – они действительно длительное время были близки, но сейчас Бенжамен Констан дружил уже не столько с ней, сколько с Жюли Рекамье. Весной 1815 года Бенжамен Констан полагал, что его ждет неминуемая тюрьма, если не что-то похуже – за неделю до бегства короля он совершенно открыто, письменно и печатно, называл Наполеона Нероном и бранил его диктаторские привычки. Однако Наполеон встретил его самым ласковым образом, поручил разработать документ, который составил бы основу Конституции новой, «либеральной» Империи, и подписал все 67 статей ее, не поправив и запятой. Бенжамен Констан был от него в полном восторге. Что думал Наполеон по поводу подписанной им Конституции – сказать трудно.

Он был очень занят – срочно формировал новую армию.

VI

В Вене, как мы знаем, было принято решение: ни в коем случае не мириться. Войска вооружались и снаряжались со всей возможной поспешностью. Фактам надо было смотреть в лицо. Денег не было. Бюджет Империи за 1812 год включал доходы на сумму в 876 миллионов франков, но более 226 миллионов поступали как регулярные взносы покоренных стран, и теперь, конечно, этот источник дохода иссяк. Кампании 1813-го и 1814-го докончили опустошение казны, и правление Бурбонов ничего в этом плане не улучшило.

Возродившаяся наполеоновская Империя унаследовала от Бурбонов армию в 200 тысяч человек, из них 75 тысяч ветеранов, на которых можно было положиться. Этого было совершенно недостаточно – к границам Франции шли союзные войска общей численностью впятеро больше.

В срочно формируемые новые полки, в точности как и год назад, в 1814-м, были призваны таможенники, жандармы, моряки. Был объявлен призыв 1815 года – все это должно было дать в руки императора до полумиллиона войск, что не удалось, потому что уклонение составляло огромные цифры. От призыва бежали все, кто только мог. Страна не хотела войны, и власть императора держалась только на том, что старые, уволенные на половинное жалованье офицеры его старой армии смотрели на него примерно так, как маршал Ней, – с полной преданностью и в полной готовности выполнять приказания.

Однако даже если бы призыв удался – его не хватило бы. Союзники в принципе могли соединить свои усилия, и тогда их армии вторглись бы во Францию с пяти направлений.

Ho силы союзников оказались разбросаны. Из-за авантюры Мюрата часть австрийских войск застряла в Италии. Русские силы были велики, но идти им надо было из Польши – они ожидались не раньше конца июня.

Первым противником следовало считать англичан и пруссаков. Герцог Веллингтон срочно собирал войска в округе Брюсселя, осыпая Лондон проклятиями за медленную доставку ему припасов и подкреплений. На соединение с ним шли передовые части прусской армии под командованием старого героя франко-прусских кампаний Блюхера – человека, по общему признанию, глупого, зато обладавшего несокрушимым боевым духом. Его звали «…70-летним юношей…» – и определение это давалось отнюдь не в лестном смысле.

Солдаты звали его «Фельдмаршал «Вперед!».

Для того чтобы он не наделал чего-нибудь лишнего по своей общеизвестной горячности, к нему в качестве начальника штаба был приставлен генерал Гнейзенау – лучший штабной офицер прусской армии, наследник Шарнхорста.