Великий Наполеон

Великая Армия перестала быть Великой, – и в очень большой степени перестала быть армией. На запад шли немногие части, сохранившие подобие порядка, – и катилась огромная волна людей, потерявших всякую дисциплину. Вообще говоря, возникает вопрос: как же это все не окончилось полной катастрофой? В книжке Джефри Ригана, который собрал всякого рода курьезные случаи из военной истории, начиная от Александра Македонского, приводится такой диалог между двумя французскими солдатами, бредущими от Москвы на запад:

«Ты видел? Это голландские гренадеры…»

«Какие гренадеры? Я никого не видел».

«Как какие? Ты видел сани, запряженные парой? Так в санях и были голландские гренадеры – все 16 человек…»

Шутка становится вовсе не смешной, когда в списке потерь Великой Армии, приведенном у Адама Замойского, обнаруживаются сухие цифры: из 500 человек батальона голландских гренадеров 484 из русского похода не вернулись. Толпы мародеров добирались до охраняемых складов с продовольствием и запасами и разносили их почище всяких казаков. Порядок рухнул, никакое нормальное распределения имевшихся ресурсов оказалось невозможным. Удержать дисциплину удалось только в элитных частях вроде старой гвардии – и то это удалось сделать благодаря Наполеону. Голландский генерал, сильно не любивший императора – хотя бы потому, что он мимоходом ликвидировал Голландию, сделав из нее несколько новых департаментов Франции, был поражен тем, как изменился Наполеон в беде. Вялость и безразличие, которые в Москве отмечали все люди из его окружения, исчезли.

Тяжелая простуда, случившаяся с ним в предбородинский период и о которой нам говорит Констан, как бы испарилась. Что сделалось с воспалением мочевого пузыря хозяина, он нам не говорит, но, похоже, и этот недуг оказался побежден силой воли. Долгими часами Наполеон идет вместе со своими солдатами и делает все возможное и невозможное, чтобы как-то ободрить их.

Но, наверное, даже его усилий и даже его гения не хватило бы для спасения, если бы в его отчаянной борьбе против русского климата и русского бесконечного пространства ему не помогли два могучих союзника: русский беспорядок и – как ни странно – главнокомандующий русской армией, светлейший князь Михаил Илларионович Кутузов.

Говоря о русском беспорядке, по размерам столь же эпическом, что и русские пространства, не хочется оставаться голословным. Кое-что на эту тему уже отмечалось, но вот еще один совершенно конкретный пример:

«…Царский брат цесаревич Константин Павлович, укрывшись от войны в Петербурге, времени даром не терял. Он представил в Екатеринославский полк 126 лошадей, прося за каждую 225 рублей. «Экономический комитет ополчения сомневался, отпустить ли деньги, находя, что лошади оных не стоят». Но государь приказал, и Константин получил 28 350 рублей сполна, а затем лошади были приняты: «45 сапатых застрелены немедленно, чтобы не заразить других, 55 негодных велено продать за что бы то ни было, а 26 причислены в полк…»

Согласитесь, что получить с казны за 26 лошадей 28 350 рублей, выплаченных по высочайшему повелению – при том, что 225 рублей за лошадь государственная оценочная комиссия считает ценой чрезмерной, – это довольно сильно? Он просто очень характерен – как-никак виновным оказалось второе лицо Российской Империи, наследник престола, который по положению своему должен был бы показывать пример беззаветного служения Отечеству. Случай этот почерпнут из книги Е.В. Тарле «Нашествие Наполеона на Россию», глава VII, и автор книги добавляет к этому и оценку его, сделанную современниками:

«…В. И. Бакунина в своих интимных заметках говорит по поводу этого поступка Константина, что «язык недостаточен», чтобы приискать «название истинно выразительное» для подобных деяний; «надобно изобрести новые», достаточно «выразительные» слова, чтобы восславить Константина Павловича так, как он того заслуживает…»

И ничего – стыд не дым, глаза не выест…