Великий Наполеон

План нового заговора был подготовлен Мале прямо там, в клинике. 22 октября 1812 года он бежал оттуда вместе с компаньоном, аббатом Лофоном. A 23 октября с вестью о смерти Наполеона в России и с изготовленным фальшивым постановлением Сената на руках он умудрился поднять так называемую 1-ю когорту Национальной Гвардии и приказал арестовать министра полиции Савари, военного министра Кларка и начальника парижского гарнизона генерала Пьера-Огюстена Хулина. Добраться до Кларка Мале не сумел, генерала Хулина он попросту застрелил, а вот Савари был и вправду арестован. Заговор был ликвидирован к 9 часам утра того же дня. Мале был арестован, а 1-я когорта получила приказ вернуться в свои казармы. Но у Наполеона, когда он узнал обо всем этом в Москве, возникло крайне неприятное чувство того, что вся его власть оказалась поколеблена побегом двух сумасшедших. А уж то, что Савари, глава всей французской полиции, оказался арестован в собственной резиденции, взбесило его окончательно. Он говорил потом Коленкуру, что во Франции можно делать многое, но ни в коем случае нельзя казаться смешным.

По дороге в Париж он поделился с Коленкуром мыслью, которая потом неустанно повторялась, и повторялась как, так сказать, иллюстрация метода мышления Наполеона: говоря о своей неудаче в России, он сказал, что «…от великого до смешного только один шаг…».

Что смешного он усмотрел в разгроме и погибели Великой Армии, сказать трудно. Но оставаться в «…смешном положении побежденного…» он не желал.

Было объявлено о досрочном наборе 1813 года.

III

Меневаль, личный секретарь Наполеона и человек, ему преданный, говорил:

«…Наполеон должен был добавлять к своей Империи все новые и новые завоевания, но его первое же поражение на поле битвы превратило всех его покорных «союзников» в ожесточенных врагов…»

Это, конечно же, правда. 22 января 1813 года канцлер покоренной Пруссии Карл Август фон Гарденберг на приеме в Берлине, на котором присутствовал весь дипломатический корпус и все генералы стоявшего в прусской столице французского гарнизона, мимоходом сообщил, что его государь, король Фридрих-Вильгельм, направляется в Потсдам для того, чтобы собрать там новые прусские силы, затребованные Его Императорским Величеством, Наполеоном Первым, для защиты Империи. Дело тут было в том, что 13 января 1813 года прусскую границу перешли русские войска. Александр Первый отдал приказ по армии, в котором говорилось следующее:

«…Идем положить конец нестерпимому кичению; станем за веру против безверия, за свободу против властолюбия, за человечество против зверства…»

Ну что сказать? Кутузов продолжения войны не хотел, а хотел только спровадить Наполеона из России, предоставив Европе самой решать свои проблемы с Империей, – и на его стороне были очень многие люди из числа российского дворянства и весьма существенной, хотя и не оформленной, конечно, партии «староруссов».

Царь же опасался, что Наполеон, оправившись после страшного краха, сможет нанести по России второй, более продуманный удар. Свои резоны были у обеих сторон, но была и простая правда реальности. Датированный 19 декабря 1812 года рапорт М.И. Кутузова царю сообщал, что в русской армии, вверенной его командованию, от тех 97 тысяч человек, что имелись в ней под Тарутино, в рядах осталось всего 42 тысячи. Общие людские потери России, по мнению профессора А.С. Трачевского, автора книги «Наполеон Первый», вышедшей в Петербурге в 1900-м, были примерно равны потерям французов, и причины были те же – голод, холод, расстояния…