Великий Наполеон

«…Сенявин крайне неприязненно относился к Тильзитскому миру и внезапной «дружбе» России с Наполеоном. Будущий партизан Денис Давыдов в своих воспоминаниях говорил, что уже в Тильзите между русскими и французами стоял призрак двенадцатого года, «с штыком по дуло в крови», и он был далеко не одинок в своих настроениях…»

Ну, с Д. Давыдова что и взять – в 1807-м ему было 23 года, и адъютант Багратиона, лихой кавалерист в невысоких чинах, мог выражаться вполне свободно. Тем более что мемуары его вышли тогда, когда все было окончено.

Положение Сенявина было совершенно другим – он командовал эскадрой, у него было 9 кораблей со значительной артиллерией и несколько тысяч человек в подчинении, потому что, помимо корабельных команд, в его подчинении имелись еще и солдаты морской пехоты. Официально Франция и Россия находились в союзе. Официально Англия и Россия находились в войне. Союз был довольно шаток, носил условный характер, и адмирал его не одобрял. Но и война с Англией носила условный характер – во всяком случае, стороны до сих пор друг в друга не стреляли. И создавать в этом смысле прецедент адмирал Сенявин был решительно не намерен. Поэтому на все доводы и уговоры Жюно он отвечал, что с англичанами он готов биться насмерть, как велят ему долг и присяга, но поскольку они перемешаны с португальцами, на ведение войны с которыми его государь ему никаких повелений не давал, то он и думает, что правильнее будет повременить.

Он отклонил предложение Жюно о передаче ему лиссабонских фортов – сказал, что это не его дело, а его дело – командовать вверенной ему эскадрой. И даже не захотел участвовать в переговорах между Жюно и англичанами, предпочитая вести их самостоятельно. В итоге французы выговорили себе хорошие условия – их со всем снаряжением эвакуировали британскими кораблями и доставили во Францию, а в обмен Жюно согласился не сжигать Лиссабон. Английское командование так торопилось убрать Жюно и его войска из Португалии, что согласилось на все его требования. Теперь настала очередь Сенявина.

Сдаться он отказался, хотя в случае боя ситуация его была безнадежной – у англичан было вдвое больше кораблей и пушек, и к тому же в их руках уже были форты Лиссабона, со всей их артиллерией. Однако и у него был козырь – то самое нежелание создавать прецедент реальной войны между Англией и Россией, которое владело им, было вполне близко и чувствам его английских оппонентов. Топить русскую эскадру они вовсе не рвались. В итоге было выработано соглашение: Сенявин под английским эскортом уходил в Портсмут, откуда все подчиненные ему матросы, солдаты и офицеры были вправе уехать в Россию, не возлагая на себя никаких обязательств о неучастии в дальнейших военных действиях. В теории он добился тех же условий, что и Жюно. С одной существенной разницей – по умолчанию его корабли разоружались и удерживались англичанами в Портсмуте вплоть до прояснения их отношений с Россией.

В сущности, это была мягко обставленная сдача в плен.

XIII

Сдача Лиссабона в августе 1808 года выглядела мелкой неприятностью по сравнению с Байленом – здесь, при попытке уйти из мятежной Андалузии к Мадриду, сдался в плен окруженный испанцами генерал Дюпон. Вместе с ним в плен попало 18 тысяч человек, и хотя по условиям капитуляции их должны были отпустить во Францию, испанцы нарушили подписанную ими конвенцию. Они отпустили только Дюпона и его старших офицеров – которых вместе с ним во Франции отдали под трибунал. Это произвело впечатление удара грома – в Европе только и разговоров было о таком поразительном происшествии, как капитуляция значительного по численности французского соединения. Как-никак под началом Дюпона было больше 20 тысяч человек, целый корпус. В Пруссии было просто народное ликование, папа римский выступил с открытым осуждением Наполеона, в Австрии начались разговоры о необходимости значительных вооружений «…на тот случай, если нежданно-негаданно выдастся благоприятный день…».

Король Жозеф немедленно выехал из Мадрида на север. Французам пришлось срочно снять осаду с Сарагосы, в Барселоне, наоборот, им пришлось запереться в городской цитадели. Так что когда пришли вести о неудаче Жюно и об эвакуации Лиссабона и уходе французских войск из Португалии, Наполеон решил, что надо срочно что-то делать. Мало было огромной неудачи в Андалузии, так теперь еще в дополнение ко всему у него на фланге, в Португалии, появлялась регулярная английская армия. Это было не «бурбонское войско», как собирательно назывались во Франции шаткие полки испанской или неаполитанской службы, о нет, это была превосходно обученная и хорошо снабженная армия.